Деревню взбулгачил приезд из волости, из Вареева, землемерного начальства. Тарантас с начальством остановился почему-то возле Максимовых Пурусовых. Староста деревни Степан Иванович Ляпин сошёл с крыльца. Гости, и с ними Максим Андреевич, чёрнобородый и зоркий, как сыч, лил мёд слов, представляя "хозяина общины" - старосту. Степан Иванович с достоинством и просто ответствовал.

- Ну, какой же я "хозяин", просто, Общество выбрало, поручило. А вы, смею спросить, по какому такому делу?

- Землю делить приехали мы, гражданин староста, - сказал старший из агрономов в фуражке и мундире с ясными пуговицами.

- Делить? - на лице Степана Ивановича, жилистом, с продольными глубокими морщинами на щеках возле большого, сомкнутого молчанием рта, ничего не прочесть.

- Но вы же, ваше Общество, когда-то ходатайствовали, - сказал старший агроном Навычайлов. Двое его помощников, парни с отличной выправкой военных, безмолвствовали.

Максим Андреевич что-то сказал вышедшему из раскрытых ворот работнику Сёмке Курку, и тот под уздцы взял коня и повёл во двор.

Мы, мальчишки, играли у Степановых в палисаднике в очко на козонки. Разговор и приезд незнакомых - и мы, любопытные, тут как тут. Стоим, шмыгаем носами, поджимаем босые ноги, и всё-всё понимаем.

- Эй, босоногие! Кто из вас самый быстрый? - крикнул нам дядя Степан.

- Я всех быстрее бегаю! - сказал я.

- Один не управишься, кто еще самый быстроногий?

- Вон, Серёжка Максим Андреичев.

- Бегите по домам, постучите - всех быстро на сходку. Землемеры приехали, землю отнимать станут! - сказал дядя Степан. Его слова ударили длиннополого Максима Андреевича под самый дых. Максим крякнул от неудовольствия, но спорить с деревенским правдодержателем не стал.

Сережка Максимов побежал по северному порядку Панова, я - по южному, солнечному.

- Скорея, на сходку! - слышались звонкие голоса двух Серёжек. - Землемеры землю отбирать хотят!

- Как так, отбирать?! - встревожились мужики и, схватив в руки - кто вилы, кто косу, а бабы - медные песты, шли на сходку.

- Дядя Ваня Шутин - на сходку! - кричу я мельнику. - Землю будут отнимать у мужиков!

- Пускай отнимают, мне-то какое дело, я - безземельный!

- Гришуха! На сходку, - кричу я возле дома Гриши Шутина. - Драка будет из-за земли! Быстрея!

- Земля - не баба, чтобы из-за неё бока ломать, - высунул голову в окно весельчак Гришуха. - Однако косточки поразмять надо. С кем драка, Серёнька?

- С агрономами из волости! - кричу я, убегая дальше.

- Иду.

Стучу в окно тётке Варваре.

- Скорея на сходку, бока ломать будут агрономам! Бери травы, тётка Варвара!

Василий Герасимович гнул спину на завалинке под окнами. Уж ему-то ли не слышать шумных разговоров с Максимова двора?

  - Дядька Гарасимыч - на сходку! Быстро!

- Агитатор, что ли, прибыл, а?

- Максим Андреич велел! - слукавил я, зная тугодумство и иждивенчество старшего из братьев Герасимовичей.

- А, ну, коли зовут - иду.

У братьев Антонычей Басовых, наших соседей, в доме одна Капитоновна с детишками.

- На сходку велено звать всех! Важные дела! Быстро...!

У нашего дома я перевёл дух и не знал, стучать ли в подоконник или забежать и просто сказать отцу про сходку. Прилип к стеклу и отшатнулся: отец сидел за столом в Чайной и с ним… Кто бы вы думали? Максим Андреевич Пурусов с Фёдором Сергеевичем Ландрином и зятем нашим Иваном Фёдоровичем.

Кажется, это был первый и последний в жизни раз, когда Максим и Фёдор Ландрин были у нас в доме.

- Дядя Илья - на сходку! - стучу я в окно Илье Алексеевичу Лопатину.

- Ой, что там - война что ли?! - со смехом отозвался Илюха не из дома, а со двора, и тут же вышел. - А, "Додоныч"! - обозвал он тотчас же меня, как это делывал всегда при встречах. Как он был мне противен в такие моменты!

Чтобы отделаться от него поскорее и не слушать его ругательств, готовых сорваться с пшеничных усов, - такие ругательства на деревне называют "молитвами" - я кричу:

- Аллюр три креста!

Вдогонку мне раскатами - развесёлая с переборами всех живых и мёртвых, святых и грешников, на земле и на небесах - матерная брань.

- Иван Гарасимыч - на сходку, скорея!

- Потише ори, Цыган - робёнка разбудишь! - отозвался Ваня Гараня, и только тут по его голосу, всегда раньше громовому, а теперь хрипатому и надтреснутому, я вспомнил, что он теперь, после смерти Веры, один с ребёночком Катькой. - Чего там?

- Дядя Степан Ляпин велел звать всех. Агрономы приехали, землю будут отнимать, - чуть ли не шёпотом досказал я.

Теперь к Ивану Моряку.

- Тётка Катерина! Где Иван Арсентьич? На сходку...!

Дом Ивана Уранова крайний в Большом Панове, и глухой.

Стучи не стучи - никто не отзовется. Не потому, что не слышат. Из-под занавесок сперва разглядят, кто стучит.

- Что надоть? - голос матери Урановых Мишки с Ванькой.

- Карательный отряд прибыл! - озорничаю я, памятуя небольшое прошлое.

Занавеска враз отдёрнулась, в окне - широкое, всё в крупных веснушках, как мухами обсиженное - лицо Ивана-мясника.

- Ежели ты мне ишшо раз брякнешь про карателей, фулюган…!

Теперь взапуски по длинной гати через мост - в Малое Паново. На моём порядке там всего-то три дома. А если не считать пчеловода Ивана Петровича Чистякова, который никогда ни на какие сходки и собрания не ходит, то - два: Василия Арсентьича дом и рядом новый сруб на мху, да дяди Ефима Полушина дом. Стоит намертво заколоченный вот уж пять годов дом Аркадия Большевика.

Хотел стучать Василию Арсентьичу - Лиза у ворот. Я смущён, Лиза в положении, смотрит на меня с улыбкой. Наверное, помнит того Серёжку с перебинтованной головой. А я уже давно большой, и все равно я её... люблю.

- Лиза, скажи свёкру и мужу - на сходку быстрее!

- Ладно, Серёжа, скажу.

Прокричать Ефиму Фёдоровичу - к их окнам не подступишься - глухой палисадник, недолго.

На сходку - да ещё на такую - об отъёме земли, а на самом-то деле оказалось, что гораздо более страшную, народ собрался живым макаром. Некоторые, как Илюха с Паней Лясей, уже на взводе, выпивши. Но самое главное - баб много, чуть ли не из каждого дома.

ЧАСТЬ 4.   ОТРОЧЕСТВО.   1922-1924 ГОДЫ  

Стр.59 из:   55  56  57  58  59  60  61  62  63  64  65  66  67  68  69   Читать дальше 

НАЗАД к ОГЛАВЛЕНИЮ