Зато уличная дорога была асфальтирована: широка и суха без вековечной грязи.

Мостик через Чернуху цел и обетонен. Стояла и кузня под насыпью. В Малом Панове - всего три дома да чайная с магазином, бывшим ЕПО. Обтекая магазин, прямо через всё поле, по живому телу земли, кинута бетонной стрелой широченная дорога - магистраль на Опариху с Кригоузовом, на Мыт.

Сердцу больно. Здесь были прекрасные земли, стеной колосилась когда-то синеватая рожь, цвело в жужжаниях пчел и шмелей коричневато-розовое море гречихи.

Мчались машины, поднимая пыль, глухо стонала земля.

- Басов, ты? - окрикнул меня кто-то из окна второго этажа розового дома. Присмотрелся: Уткин.

- Ну, я! Миша Уткин?

- Не Миша - Николай Уткин, его брательник старший. Заходи, поговорим.

Он был в форме милиционера.

- Сейчас зайду. Только о чем говорить-то?

- С войны?

- Нет, с гулянья, - злило меня. - А ты чего тут...?

- При сельсовете, участковый инспектор. Заходи, поговорим.

Поговорили. Полный допрос, только что документы не потребовал. Всю войну "работал" на оборону. Не воевали братья Уткины, Михаил - главный зоотехник, директор совхоза где-то возле Рыбинска.

Зато дядя Илья Алексеевич встретил с распростёртыми объятиями.

- Зинка, закрывай магазин, давай вина - ко мне гость приехал! Дорогой гость! Не видишь что ли - Сергей Басов, фронтовик! Не скроешь её войну-то, вон болтается в пустом рукаве!

- Нельзя, Илья Лексеич - у меня рабочее время, - сказала Зинка Полушина. Под магазин был занят дом дяди Лёши.

- Я тут хозяин всему! Я председатель колхоза! Закрывай, мы пировать будем...!

 

Не знаю, зачем я сюда приехал. Ну, не работу же искать? Сердце потянуло. С тех пор до самой моей старости вспоминал я мою деревню вот такой: ободранной и нищей с нелепым двухэтажным розовым домом посреди.