Домой, на Солонцы, я летел, как на крыльях. У меня родился сын! У меня сын!

Тятя Иван Алексеевич с восьмилетним сыном Лёлькой спали. Одна Елена Михайловна бодрствовала, растопляла печь, гремела ухватом на кухне.

- Мама, ты теперь бабушка, - сказал я полушёпотом.

- Кого Бог дал? - спросила она, готовая заплакать от радости.

- Парня! Да здравствует Александр Сергеевич Басов!

Спустя шесть дней Катю с Шуриком выписали. На вороных директорских конях с "цыганом" дядей Мишей на облучке я привёз их домой.

Вечером, на семейном совете обсуждали главный теперь вопрос: как построить дом для нас с Катей. Иван Алексеевич с сыновьями Сергеем и Андреем брались за зиму вывести брёвна из тайги и к весне срубить пятистенный дом. Место я выбрал возле военкомата. Сделал обмеры, план. "Погружение якоря" на вечную стоянку в Кыштыме началось.

Вспыхнула и отгремела германо-польская война. Всего месяц потребовалось Гитлеру, чтобы исчезло польское государство.

Наша армия вошла в Бессарабию, Западную Украину и Западную Белоруссию. Это ещё не было войной, это был Поход. Литва, Латвия и Эстония уступили ультиматуму и впустили наши войска. Такой же ультиматум Финляндии встретил отказ, и началась советско-финская война.

В военкомат меня не вызывали. Я сам пошёл на сборный пункт, он находился у Бучила, за Кержацкой церковью. Там набирали лыжный батальон. Я хорошо ходил на лыжах, но меня "забраковали". Я перестал думать о войне.

Денежный вопрос - вот что меня волновало. Я строил дом, и стройка забирала все деньги. Пришлось подрабатывать разработкой чертежей по БРИЗу. Кстати пришлась и неожиданная премия Наркомцветмета за рацпредложение по замене бронзы на резиновую футеровку полостей насосов.

Зимой на моё маленькое семейство напала хворь. Началось с Шурика, у него открылся поносик. Признали дизентерию, положили в больницу, в заразный барак. А там холодища - простудились. Кормёжка никудышная. Катюша держалась на ногах из последних сил. Я стал просить, чтобы их выписали домой. Отказали. Тогда я, недолго думая, выпросил у Тверской пару вороных с дядей Мишей. Подъехал, открыл окно в палату, вынес мать с ребёнком и увёз домой. Больничное начальство жаловалось на меня. Заступилась Галина Павловна.

Шурика мы вылечили мёдом. Заболела Катюша, у неё пропало молоко, Шурика пришлось поить коровьим. Елена Михайловна повела Катюшу в больницу к знакомой врачихе. Оказалось, что у Катюши грудница: нарыв на правой груди. Предлагали ампутировать грудь, иначе предрекали смерть. Ох, эти врачи! Им бы только резать! Катюшину грудницу удалось вылечить народными средствами: травами и примочками.

Я так закрутился со всеми этими делами, что махнул рукой на заочную учёбу. Вот размотаю дела, въеду в свой дом, тогда примусь.