Городишко Орск - так себе: улицы серых домишек. Здесь когда-то отбывал ссылку Тарас Шевченко. Летом, возможно, степь подзеленит город, река Урал с плоскими берегами приукрасит. А зимой всё это покрыто снегом, сковано льдом и морозом.

Гостиница: полукаменный старинный особнячок: холод, паровое отопление перемёрзло. Поселился. Оформляться в отдел кадров пока не иду. Не нравится мне всё. Куда меня к чёртовой бабушке занесло? Жалко, что вещи послал малой скоростью.

На север, километров триста, Магнитогорск - город ссыльных. Туда загнали моих родных: сестру Лиду с мужем Иваном Фёдоровичем Пурусовым, дочуркой Ниночкой.

Приехал - и на почту, дал телеграмму в Кыштым:

Вот так-то, Катюша. Когда-то ты сделала первый выбор - я его молча принял - сделай и второй. Я тебя очень и очень люблю. Приедешь - поговорим. Не приедешь - вышлю твои вещи. Возможно, когда-нибудь я пожалею об этом часе. А, может быть, и жалеть не придётся, найдёшь себе другого мужа, постоянного и верного. Вот как мы с тобой за пять совместно прожитых лет узнали друг друга: ты во мне разуверилась, а я, наоборот, в тебя поверил.

Конечно, Катюша, я мог бы, располагая записками, реабилитироваться в твоих глазах. Но выложить эту грязь… унизительно для нас обоих, наших чувств на будущие времена. Ты бы снова и, теперь уж окончательно, не поверила бы мне. Лучше всего для нас - молчать об этом. Ничего серьёзного не произошло. Потому не стоит и вспоминать. А время зарубцует рану.

Так думал я, когда получил ответную телеграмму от Катюши:

Это "еду к тебе" меня страшно обрадовало. Так могла ответить только она, честная, справедливая, неподкупная.

Прошли день и ночь.

Мы стояли на перроне вокзала. Я сжимал её в объятиях и твердил одно: "Милая…! Милая…!"

В моей комнате окна замерзали изнутри. Вода в ведре покрывалась льдом. Мы спали под двумя одеялами. Но мы были вместе, и отныне никаких проблем для нас не существовало.