- Надо, так скажешь. И вот книги, справочники - не забудь!

- А ты их втиснешь в чемодан? Зачем мне книги?

- Устроишься на работу - потребуются. И второй костюм забери с собой.

- Тогда уж и велосипед надо брать, - пробую я её подзавести. - Захочу покататься, а не на чем.

- Устроишься. Напишешь - пришлю.

- Мне многое может понадобиться, даже жена, - не оставляю я своих попыток расшевелить её. - Хочешь со мной поехать?

- В Тулу со своим самоваром не ездят. Найдёшь там себе украинку.

- Дурочка ты моя, - обнял я свою Катюшу. - И думать так не смей!

- Да уж, с умом у меня бедновато, - всхлипнула Катя. - Умные-то сперва спрашивают, любят ли их, а уж потом дают согласие. А не наоборот.

- Ладно, - загорелся я, - не хотел говорить, да и не ко времени…

И я рассказал Катюше про Шурочку синарскую и про мои слова любви, так легко вылетевшие.

- Так что не надо спешить с признаниями. Жизнь, она сама произнесёт эти слова, когда без них нельзя будет прожить

- А наша с тобой жизнь произнесёт ли их? - спросила задумчиво Катюша.

И чего ей не хватает? - подумал я. Это был прямой вопрос о том, люблю ли я её. Может, она с самого первого взгляда мысленно произнесла. Вслух, однако, решила подождать. Стоит ли её торопить?- Стоит, Серёжа, стоит… Скажи ей там…

Мы сидели обнявшись, целовались.

Перед отъездом сфотографировались на память.

Иван Алексеевич на своей кобыле "Махорке" отвёз меня на вокзал. В буфете станции мы выпили с ним "на посошок" и расцеловались.

Подошёл поезд на Челябинск.

Ровно через пять лет на этой станции будет другое прощание с Кыштымом на долгие военные годы.