Коломийцева на месте не было, куда-то уехал. Мой непосредственный начальник Агеев сидел за столом. Написал заявление об уходе, подаю.

- Что-о?! Ты смеёшься, Сергей Иванович? Мы твоей работой довольны. Как это так - уволить? А кто работать будет? Не смеши людей, забери это назад.

- А я и не спешу, Пётр Фёдорович. Мне в отделе кадров напомнили сегодня, что кончился срок моего договора с заводом. Предложили какую-то фикцию вместо нового договора. Я так не согласен. Подпишите заявление…

- Не буду я подписывать. Не выдумывай, Сергей. Мы с главным инженером хотим тебя в старшие конструктора. Глазков - по пневматике, ты - по водоотливу.

- Я решил, Пётр Фёдорович. Отдел кадров не настаивает.

Агеев сорвал телефонную трубку, вызвал отдел кадров.

- Где договор Басова с заводом? Дайте мне его. Сейчас же. И ещё: кто составлял новый договор? Что, Коломийцев?! Да, буду на вас кричать! Орать даже буду. Я начальник конструкторского бюро, а не Коломийцев, и вы это прекрасно знаете. Коломийцев - начальник техотдела, у него - производство и технологи. Конструктора - у меня!

Агеев сидел и дымил папироской. В отделе тишина, слушают, никто не работает. Что они обо мне думают?

Кадровичка долго не шла. Агеева звонком позвали - по голосу я понял - начальник спецотдела Устинов.

Агеев вскоре вернулся, в руках отделкадровские договора - оба экземпляра.

- Что стоишь?! - закричал он на меня. - Загорелось что ли немедленно уходить? Невтерпёж?! Видите ли, на самолюбие ему наступили! Уважительнее причин не бывает? Что ж теперь бросишь завод, дело работу?

Он в клочья изорвал моё заявление.

- Не под-пи-шу! Подавай на меня в суд! Приехал, женился, девчонку обманул! Не выйдешь на работу, уволим за прогул. Обязан отработать две недели по КЗОТу. Подумай всё же. Может, останешься?

Две недели - срок немалый. Есть время всё обдумать и перерешить. Но обдумывать я ничего не хотел. Ухожу - и всё! Со стороны увольнение с завода без достаточных причин выглядело, как каприз. А может, прав Агеев: бегу от своей девчонки?

Дома, на Солонцах, Елена Михайловна с тревогой и тоской в глазах наблюдала за моими сборами. Её можно было понять. Молодые год как живут нерасписанными, и вот зять уезжает один. Вернётся ли за женой? Тут и дурачку ясно: не вернётся. И ребёнка не захотел. Обманул московин девочку-сиротку. И всё ещё делает вид, что причин для беспокойства нет.

Катюша вроде бы даже рада, что муж едет на Украину устраиваться на работу, а её не берёт. Она и не просится. Знай подносит одну вещь за другой.

- Шляпу не берёшь? Бери, бери. И бабочку, и подворотнички, я их накрахмалила.

Вот когда эта пташка в красногорошковом платьице заявила о себе во всю силу кержацкого характера. Не хочешь на Урале жить - дело твоё. И спрашивать не буду, сам должен открыться. Может, жёнушка поднадоела? Не говоришь - дело твоё, а сама я не стану ответа добиваться, не дождёшься. Катись, Сергей Перекати-поле на Украину!

- Ты что - такая? - не выдержал я.

- Какая? - эхом откликнулась она.

- Вроде тебе безразлично, куда я еду, зачем…