Вот не могу снова не забежать вперёд. До конца дней своих я буду горько проклинать себя, своё тогдашнее решение "повременить" с ребёнком. Как знать, может, именно он, этот ребёнок, избавил бы нас в трудную годину от права ревизовать свои чувства.

Великая Отечественная война, в которую, как в пропасть, мы тогда неслись, не ведая, какая погибель нас ждала, потребовала у нас с Катюшей ответа за всё.

И как дамоклов меч, подвешенный на тоненькой ниточке над моей головой, преследовавший меня, крестьянского сына, на протяжении всей юности, так и другой "меч", с другой угрозой расправы, повиснет над нами проклятие народа, обманутого партией большевиков-коммунистов. И нам, невиновным в злодеяниях сталинских чекистов, не ведавшим, в какие времена мы жили, не знавшим ни ежовщину, ни бериевщину, ни деяния других кровожадных сатрапов, наши дети и внуки не поверят и скажут: "А где вы были?!" Что мы им на это ответим? Там же были, где и весь народ, но не ведали о творящихся беззакониях. Могли лишь догадываться и трепетать за собственную жизнь. Но это не оправдание для такого судьи, как История. Значит, уйдём в небытие непрощёнными, проклятыми. Аминь!

Как-то прошли почти незамеченными наши с Катюшей дни рождения: мой 26 сентября, и Катин - 27 ноября. Мне исполнилось 20 лет, ей - 17.

Жили мы материально - можно бы хуже, да некуда - голодали. Надо было и Катюшу поддержать. После известного визита к врачу ей нездоровилось, нужно было молоко, масло, мясо и белый хлеб. Помогала, конечно, Елена Михайловна, но много ли она могла? Нужны были деньги. Можно было бы попросить у братьев-москвичей, но в нашем братском сообществе не принято было просить, тем более, что я никому не писал. Скажут ещё: женился, а не подумал, как жить с женой-пионеркой. Нет уж, как-нибудь сам выкручусь.

Мог бы, как в московскую жизнь, ходить по дворам и колоть дрова. Но нет, нельзя… В незнакомой Москве куда ни шло, никто тебя там не знает. А здесь я - зять Ивана Алексеевича Коренькова! Разговоров да пересудов не оберёшься.

И выкрутился. Взял у БРИЗа разработку рабочих чертежей. Ничего, перебились мы с Катей, пошли наши дела на поправку. Выучилась моя Катюша копировке чертежей. Можно было бы и ей на работу устраиваться. Только у нас ведь как… что-нибудь да помешает.