Я накинул на узенькие плечики Екатерины свой пиджак, обнял. Мы подходили к её дому. Поравнялись, остановились. Дом спал, только в крайнем окне колыхнулась занавесочка, я подумал: мать.

Странно притихшие, мы присели на скамейку у соседского дома. Что-то происходило со мной: уходить не хотелось. Стучало сердце, пересохло во рту, и я сказал: "Выходи за меня замуж, Екатерина".

Мне не нужен был её сиюминутный ответ. Я и сам, сказав, ещё не до конца понимал смысл своих роковых слов. А она вдруг расплакалась.

- Ты согласна, нет? Торопить с ответом я не стану. Неделю не будем встречаться. Спросись у родителей. А в следующую субботу я приду за ответом. До свидания.

- До свидания, - почти шёпотом ответила она

Пять дней недели я встречал и провожал августовские восходы и закаты с одной панической мыслью: что я наделал? Не зная девушку, не испытывая к ней никаких чувств, кроме жалости, я сделал ей предложение. А как же без истинной любви, без пылания страстей? Ведь я был трезвый и мог соображать. Сколько ей лет? Восемнадцати нет - точно. А мне через месяц двадцать. Такая ли мне нужна жена, худоба недокормленная?

Она такая серьёзная… А умна ли? Хорошо, если она мои слова приняла за шутку. Вон Леночка смазала по физиономии, и спина в спину. А эта - нет. Неужто влюбилась? Вот будет номер, отчего мальчишка помер! Серёжка, а ведь ты влип, креста бога и исуса, калёным железом!

Последнее, на чём остановился в субботу утром: на Солонцы не ходить, забыть и не вспоминать. Но уже в конце рабочего дня во мне заговорила совесть. Вспомнились все три дня с "Горошком". Виделась она мне не женой - сестрой. Как сестра. Она и выдаст мне своё "нет". И, ухватившись за эту мысль, как за ниточку, пошёл я свататься.

Рабочий посёлок, разбросавшись по высоткам и котловинам своими домишками, спал в темноте. Редкие уличные фонари на его фоне были похожи на звёздочки в небе. Было пасмурно, и оттого казалось, что земля и небо поменялись местами. Получилось так, что я шёл свататься по "небу". А улица Долгова, прямая и длиннющая, с двумя рядами домов-туч, бежала вскачь по каменистой тверди, и никого на моём пути не встретилось, кто бы остановил.

В Катюшином доме темно, видно, нет никого. И как это понимать? Приходите к нам, когда нас дома нет? Намёк на отказ? А по молчанию на скамейке, по вспыхнувшим глазам… кретином надо быть, чтобы не разгадать дрогнувшее сердечко и радостный ответ: "Да, согласна".