Катя пришла из школы - и на сеновал, сидит Катя-Катюша, свесив ноги в белых носочках, и читает книжки. В дом она обычно не идёт до тех пор, пока не придёт с работы из больницы мать. А есть так хочется! Так бы и съела горбушку чёрного хлеба, натёртого чесноком да посыпанного солью, с таким бы аппетитом съела. Но домой нельзя. Не свой это дом, да и хлеб чужой, нельзя Кате-Катюше есть этот хлеб.

Вышла мать Кати, Елена Михайловна, в Тридцатом году во второй раз замуж. Жили не тужили в своём домике на Горе. Нет, надо было переехать под гору, в Солонцы, к Ивану Алексеевичу Коренькову.

Два сына у Ивана Алексеевича Коренькова, оба женатые, с семьями. А он вздумал на старости лет новую семью завести, женился, привёл в дом вдову своего друга Михаила Миляева, Елену Михайловну, с "приданым" в виде девчушки-подростка. Сказывают, очень любил он первую жену, только что на руках не носил! И вот - на тебе! Женился в полсотни-то лет!

Дом не ахти как и велик: передняя изба, да задняя, да ещё сенцы. Три семьи - тесновато, больно-то не разбежишься. Надо отделять сыновей. Сыны да снохи глаза мозолят, скорее бы их спровадить. Старшему Серёге отец уже строит дом возле собора, на Татарском выезде. Потом дойдут руки и до младшего Андрея. Ему - здесь же, на Солонцах. А уж и в новой семье прибавление: родили Иван Алексеевич и Елена Михайловна сына Алёшку. И отпишет этот дом Иван Алексеевич новой жене, новому сыну да падчерице.

Новая маменька немолода: сорок - женский стук скоро, а смелая: взяла да вышла, да ещё и родила. Муж её первый, Михаил Петрович, фронтовой товарищ Ивана Алексеевича, умер. И всё равно люди осуждают этот поздний брак. К чему разбивать семью, заставлять сыновей называть "мамой" крепкую бедовую вдову?

- Катя, айда обедать! - кричит Шура, молодая невестка, жена младшего из двух сводных братьев, Андрея, худенькая, быстрая, с узко посаженными глазками, похожая на мышку.

- Я не хочу.

- Целый день не емши и не хочешь?

У Кати в животе урчит, до того есть хочется, губы слиплись от жажды.

- В школе нам давали, - тоненько отвечает тринадцатилетняя беловолосая Катя, с трудом ворочая языком.

- Ну, молочка парного попей, - выносит Шура кружку молока.

- Спасибо, не хочу, я маму подожду.

Одна невестка уходит, приступает вторая, Вера, - жена старшего сводного брата, пожарника Сергея:

- И чего тебе у нас не по нраву, девка? Аль боишься ты нас? Как из школы - сразу на чердак. Я вот ужо маменьке скажу, - грозится Вера, она понимает причину Катиного поведения, осуждать не решается.