Я любуюсь стариком Болонцом: седой, как лунь, а взгляд ястребиный. Кипит Афанасий Иванович нестарческой энергией, и силёнки в руках у бывшего мастерового кузнеца хоть отбавляй. И это в 74 года! Высок, немного сутуловат, а распрямится, так, пожалуй, ростиком будет повыше меня. Сбрить бы ему седую, клочковатую бороду, да приодеть - ещё тот будет солдат! Как-то схватились мы с ним бороться: кто кого. И надо же, он чуть не повалил меня, медведище!

- Хочешь выпить, Афанасий Иванович? - говорю я старику.

Он не сразу отзывается, длит удовольствие от предвкушения.

- Ась?! Что ты сказал?

- Вон в шкафу стоит поллитровка. Разрешаю: выпей.

- А сколько дозволяешь? - он уже держит бутылку в одной руке, стакан - в другой. По-солдатски, али как?

- По-солдатски, дед.

- Ну, за твоё здоровьице, Сергей Иванович! - дед наливает полный стакан и выпивает одним духом, запрокинув голову. - Как на тройке проехали, - гладит он живот и уходит в кухню.

За дверью бабка пилит старика-гренадёра.

- Залил зенки-то. Как таперича дежурить станешь? Али мне опять за тебя идти на завод?

Старик отмалчивается, но пыхтит. Бабка Агафья, зная, сколь старик взрывчатый, притушает голос и начинает одевать старика. Что-то не ладится у неё: не в тот рукав руку засунула. Старик вскипает.

- А вот возьму и не пойду ни на какое дежурство, - капризничает он. - У меня сегодня горе, можно сказать: поранен Сергей Иванович. Как я его одного тут брошу? Не по-солдатски так-то. Сказал: не пойду, значит, не пойду!

Агафья Яковлевна мухой жужжит, успокаивает мужа. Как его успокоить, она знает.

- Вспомнил солдатство… Когда оно было-то? Полвека назад. Уволят тебя, Афоня дорогой. И так-то тобой недовольны. Вон главный твой механический начальник, Чугунцев, ищет замену тебе. От баб слышала. Где бы мне, говорит, найти старика тверёзого?