На торфоболоте, за посёлком меня встретил автор рацпредложения, начальник мехцеха Ведерников Николай Михайлович, человек с презрительным взглядом и брезгливо сложенными губами.

- Николай Михайлович, давайте поставим на вашей вагонетке шарикоподшипники, рабочим легче будет возить, - предлагаю я.

- Где ж ты их достанешь, эти самые СКФ-подшипники? Так-то мы с Владимиром Альбертовичем в мехцехе все вагонетки своими силами сделаем. И ты - чудак-человек… Шарики-то дороже, они съедят всю нашу экономию и премию. А сроки? Сезон торфяной в разгаре.

Всё встало на свои места: два начальника сговорились об авторстве и хотят сорвать премиальный куш.

Через неделю я принёс Журавлёву чертежи ведерниковской вагонетки в двух вариантах. Один всё же на шарикоподшипниках.

- Кто будет проверять мои чертежи? - спросил я.

Ответ начальника был неожиданным:

- А зачем проверять, Серёжа? Мы все здесь работаем на полном доверии. Никаких проверок не практикуем. Всяк отвечает за свою работу сам и один.

Конечно, можно было, наверно, и так работать, когда на сто процентов уверен в каждом своём подчинённом.

- Позвольте, а если я ошибся в чём-то? - недоумевал я. - Мало ли какая может вкрасться ошибка. Человек - не машина, да и машина может ошибиться.

Журавлёв был настолько несокрушимо уверен в своём подходе, что даже попробовал подсмеяться над новичком.

- Даже ваша саратовская проволоко-швейная "немка"? - подкусил он, но тут же положил мне на плечо руку в знак дружеского расположения.

Я всё-таки настоял на своём: все мои чертежи начальник проверил. И по редким вопросительным знакам, поставленным им на чертежах, нельзя было не признать за ним глубоких познаний в конструкторском деле и - куда ж ты скроешь - редкостного такта и доброжелательности.

Вскоре я узнал, что Анатолий Павлович ещё и прекрасный пианист и вдобавок на гитаре играет, я сразу, без колебаний записался в его сотоварищи. Мне было странно, что Беклемишев назвал своего племянника "лодырем". Тут крылись какие-то особые родственные разногласия, которые были скрыты от посторонних.

На моих чертежах с шарикоподшипниками Осипович, будучи под мухой, написал: "Изготовить после того, как догоним Америку по выпуску шарикоподшипников". Вот ещё один остряк-самоучка…!

Вторая работа, которой Журавлёв одарил меня, был корчеватель пней для того же торфоболота. И авторы те же: Осипович и Ведерников с одной только голой идеей. А как выдёргивать пни - думай, Басов, на то ты и конструктор.

Я придумал! К треноге подвесил ручную таль системы "Покровка-27" и - крути, Гаврила! Пришлось немало сделать силовых и прочностных расчётов. Кажется, удовлетворил начальство.

Говорю Журавлёву:

- Где же серьёзная работа по подъёмно-транспортным механизмам?

Смеётся невозмутимый Анатолий Павлович: "Будет, будет тебе работа!"