С моим ночлегом и жительством неожиданно возникли трудности. Механический завод имел в своём распоряжении только один дом для ИТР, и тот был полностью заселён приезжими.

Галина Павловна собрала у себя всех, кто только мог помочь: коммунальщиков, кадровиков, общественников. Стали решать, куда меня определить. Я пристроился тут же, но в сторонке, на чемоданах, и прислушивался с интересом и любопытством, как если бы разговор шёл о ком-то постороннем, а не обо мне.

- Я взял бы его к себе, да ремонт затеял, - заявил "коммунальщик", мужик с лицом, густо засинённым пороховыми крапинками.

- А что, если отвести его к "ковырялочкам"? - предложила "кадровичка", женщина серьёзная, одетая под женделегатку: в мужском пиджаке и красной косынке.

- На Гору? - переспрашивает с улыбочкой Галина Павловна.

Чувствуется, что она - душа любой компании. Вроде и не сказала ничего смешного, но присутствующие, вспомнив что-то, тоже заулыбались и дружно согласились, что к "ковырялочкам" меня почему-то вести не надо.

- А давайте определим его к дяде Мише "Цыгану" - сказала представительница конструкторской общественности, молодая красивая женщина, полнощёкая и горбоносая, с лукаво поблёскивающими на всех глазами.

Она сидела рядом с Галиной Павловной и с ней о чём-то глазами переговаривалась. Порой "конструкторша" и на меня бросала свои шоколадные взгляды. Наверно, я выглядел в её глазах потешно: в шляпе, при "бабочке", сидящий на чемодане в таком стеснительном положении. Что-то, связанное со мной, вызвало у неё неудержимый смех, она фыркала, спрятав лицо в носовой платок. Похоже, секретарша поведала ей о Сандонато-Басове.

Женщины - всегда женщины, чем бы они не занимались. Галина Павловна, почувствовав приятный аромат от платка своей приятельницы, воскликнула: "О, сирень - мои любимые!"

Продолжались эти посиделки, на которых разыгрывали меня, довольно долго. Я сидел и ждал, кто же из присутствующих устроит меня на ночлег. В другое время и при другом настрое я бы, пожалуй, развеселил их острым словцом. Но вспоминалась почему-то Охальница и всё, к чему моё остроумие тогда привело. Что-то снова кольнуло сердце, и укоряющий голос напомнил: "Тебя же любили. Почему ты не…? Тебя же звали вернуться? Может, она рвалась к тебе в начинающийся ледоход, а дорога - дыбом!" Да, мне надо было тогда вернуться к ней. Я ждал, что она ещё и ещё будет звать меня, но этого не случилось…

Боже мой милосердный, научи меня, верного, неоступившегося, любить. Научи протянуть руку несчастному. Ведь это ж было во мне с детства. Я и сам был несчастен когда-то. Что со мной стало? Ведь мне всегда помогали… Попадал под ДЕВЯТЫЙ ВАЛ, удалось выжить. Увидел подвешенный над головой на тоненькой ниточке сверкающий ДАМОКЛОВ МЕЧ, нашёлся добрый человек, научил "теперь не время раскрываться… Не поймут…"