Чистенькая и светленькая улица в центре Саратова. На простеньком убранстве комнаты и на полу солнечные зайчики. Женщина маленького ростика, в белом платке, обрадовано суетящаяся. В её облике какая-то душевность.

- Ой, Серёжа, какой ты вырос! Ну, вылитый Александр Иванович времён шуйской гимназии, - приговаривала Татьяна Фёдоровна. - Хочешь посмотреть, какими мы тогда были?

Она достала альбом, положила на стол и, листая, поясняла: кто есть кто на карточках. Дошла до той, где была она и Лида: две девушки в белых панамках стоят, обнявшись. На обороте надпись: "На веки вечные - любить и не забывать!". Коротко всплакнула и убрала альбом.

- Как она там, на Урале? Что пишет? У неё две дочки?

- Ваня с Лидой одни в Магнитогорске. Девочки, Дуся и Нинушка, живут в Шуе, у мамы. Ваня известь обжигает, а Лида на заводе работает.

- Как Шура с Мишей в Москве? Слыхала, будто Миша ходит в большевиках?

- Член партии…

Вечер в окнах, пора прощаться: последние свидания всегда коротки.

- Слышала, хочешь Лиду освободить. Вот, возьми, может пригодиться, - протянула она бумажку. - С трудом достала. Успеха тебе.

Ещё одна гонимая строем, думается мне. По партийно-советской терминологии - "классовый враг". Кому и чему эта маленькая женщина может быть врагом? И что это за маниакальное пристрастие во всех видеть врагов?

Её преследуют, и она, скрываясь, живёт под чужим именем, как палехская Люда Фатеева, которой я отдал документы умершей Кати.

Подполье… И мне предстоит такая жизнь в недалёком будущем. И я узнаю, что это такое. Обычное подполье - подпол - это помещение под полом избы. В применении к теперешней жизни - это скрытая деятельность, направленная на подрыв этой самой власти. Можно ли назвать жизнь Татьяны Фёдоровны и Люды Фатеевой, подрывающей советский строй? Но тогда подпольщиками являются сотни тысяч, если не миллионы, раскулаченных, сосланных без суда - все, кому удалось бежать из спецпереселенческих лагерей.

Да что там далеко ходить. Разве я сам, да и мой брат Аркаша, мы не подпольщики? Только что не сменили имени-фамилии, да и то ведём скрытую деятельность, если вспомнить тот же трудсписок. Аркаша через службу в милиции примазывался к рабфаку и институту. Над нами висит незримый Дамоклов меч диктатуры пролетариата на тонкой ниточке, прямо над головой. Может отдел кадров послать запрос на предыдущее место работы: "дайте характеристику имя рек, и причину увольнения". Или запросить сельсовет о соцпроисхождении - и голова с плеч долой.

По дороге домой я развернул бумажку Татьяны Фёдоровны. Это был совершенно чистый сельсоветовский бланк с угловым штампом и круглой печатью. Пиши на нём всё, что хочешь. Это могло стать спасением для Лиды.

Всю дорогу до Москвы я мысленно рисовал планы вызволения Лиды, один другого фантастичнее.