Московский "Машиноимпорт" закупил в Германии три экземпляра проволоко-швейной машины за золото, и, может, за наш же, саратовский, хлеб.

Мы, отставшие от капиталистических стран на сто лет, отчаянно пытались догнать их за десять лет. Если не догоним, они нас сомнут - так говорил наш вождь Иосиф Виссарионович Сталин.

Если вести дело по чести и совести, надо было бы купить лицензию на производство таких машин. К лицензии немцы приложили бы чертежи и всю технологию: из каких материалов что и как делать. Но за лицензию надо платить валютой или золотом немалые тысячи. А где набрать столько, если не один завод, а сотни нуждаются в заграничном оборудовании. Идёт индустриализация страны, на всём приходится экономить. Проще купить несколько экземпляров у тех же немцев, один - распилить, разрезать, взять на анализ каждую детальку, второй - чертёжникам на съедение, пусть эскизируют, а третий - оставить неприкасаемым на всякий пожарный случай. И вот сидят наши конструкторы, мальчишки и девчонки, за досками, шмыгают носами будущие Ломоносовы, Рамзины, Жуковские, что-то да сделают, а заодно и научатся чему-нибудь. Глядишь, и заработают наши советские машины не хуже иностранных.

Один образец мы довольно успешно, как говорится, раздраконили. Не только каждую детальку заэскизировали - каждый прилив, каждый бугорок неизвестного происхождения и назначения: немцы не дураки, и эти бугорки и приливчики наверняка для чего-то предназначены.

Начинали "драконить" впятером, потом для ускорения дали нам ещё двух девчонок-комсомолок в зелёных юнгштурмовках, Юлю и Зину. Они тут же пошли на нас атакой - в комсомол записывать: раздали нам анкеты и клятвы верности. Но, к их огорчению, никто из пятерых парней вступать в комсомол не спешил. Девчонки попробовали нам приклеить ярлыки троцкистов, зиновьевцев и эсеров. Ярлыки не подействовали, тогда они всех нас, гуртом, определили в "контрики".

Изготовленная по нашим чертежам машина, как случалось и в других подобных конструкторских разработках, работать не стала. Мы так и не смогли её запустить, и Юлька с Зинкой стали звать нас "вредителями". Наша машина, во-первых, была раз в десять тяжелее немецкой, во-вторых, детали, требующие термообработки и большой точности при изготовлении, оказались никуда не годными.