 |
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДАМОКЛОВ МЕЧ |
-24- |
Я не знал, что делать. На полке никаких бритв, кроме "Трёх мальчиков" не было. Неужели Шурка настолько перестал жалеть свою бритву, что велит ею, как обыкновенным ножом, карандаши зачинять?
Я не решался, медлил, стоя возле полки.
- Ну, чего ты там? Заснул? - крикнул Шура. - Ну?
И тут я совершил непоправимую ошибку. Здесь я редко упоминаю о том, как прививался город к моему деревенскому дичку, какие трудности в понимании города у меня возникали. Москва - это мир миров. Это не только нагромождение каменных домов, не только столпотворение людских масс с их разноликостью и разноязыкостью. Москва - это место, где на каждом шагу тебя подстерегает что-то новое, с чем ты раньше не сталкивался, о чём ты и понятия не имеешь.
Я схватил Сашину бритву и стал стругать карандаш. Лезвие почти сразу выкрошилось, бритва была сломана. Я оглянулся. Не дожидаясь меня, Женя Соколовский чинил карандаш лезвием от безопаски. Я онемел от ужаса. Вот что сотворила со мной моя "деревня". Хорошо, что брату было не до меня, игра уже началась.
По обычаю, меня послали за пивом. Злополучную бритву я на всякий случай прихватил с собой. Ни на что она уже не годилась, оставалось только выбросить её.
Стою на задней площадке трамвая. Пиво плещется через край - перелили. Выну "Трёх мальчиков", гляжу на силуэты трёх мальцов и думаю: "А что если взять да и выбросить бритву в дворовую уборную? Хватится брат - сказать, что не видел. Это ж значит - солгать?! И кто же я буду после этого? Лгун! Нет, не могу - совесть замучает. Сейчас приеду и признаюсь. Что со мной будет? Бить себя не дам, а выгонит, дак уеду. Буду дожидаться отца в Шуе."
Ничего этого не произошло. Шура бритвы своей в тот вечер не хватился. А утром компания инженеров ушла на работу. У меня появился спасительный план: переточить бритву. Я купил пару точильных брусков и стал оттачивать лезвие. Авось, брат не заметит, что бритва похудела. Она стала заметно тоньше, но бриться ею было можно.
Со страхом жду прихода инженеров. Боюсь… Пришли - и ничего! Ни слова! А бритва лежала на полке, на самом виду, и взывала к моей совести.
Ни одного слова или намёка от брата я не услышал. То ли он пожалел меня, не стал унижать, то ли действительно не заметил. А я до сих пор, спустя многие десятилетия, не могу простить себе того стыдного обмана.
- Серёга, а ты умеешь играть в преферанс? - спрашивают меня. - Хочешь, научим, это совсем не сложно.
Заглядываю в лист на столе, там какие-то "полочки", диагонали. То и дело слышны выкрики: "без треф!", "пас!", "мизер!".
Вот у нас в деревне игра так игра - в "очко". Сражаемся где-нибудь в бане или в сарае при лампе-коптилке. На кону уйма денег - рублей десять. Банкует Ондря Брила Полушин. Мне приходит десятка к валету. Беру прикуп. Ванька Ландрин Ляпин кричит от радости, будто сам выиграл: "Цыганочка ока-ока, ваших нет - четыре сбока!" И - весь банк мой! Такой азарт! Когда к шестнадцати берёшь карту, кричат: "Шиши - короля ишши!". Или: "Перебор!"
А преферанс - игра городская: никакого азарта, одни бумажки на кону.
 |
24 |
 |
