Стоит ли дать бой Шепеленко или дождаться обговоренных с Гамбергом двух-трёх месяцев, или попросту попроситься уйти?

Без боя?

Нет, без боя не стоит.

Вот и случилось то, что должно было случиться: разрыв с руководством ОКСа. А завтра партком по строительству Сушильного цеха.

Не разговариваем, не здороваемся. Напряжённость во взаимоотношениях. Вчера на оперативку в Обжиговый цех ходили всяк со своими вопросами.

Щупа-Дуброва зачастил в кабинет Шепеленко. Неужели он меня предал и рассказал Шепеленко наш доверительный разговор? Всё может быть. Потому что моргает виновато и виляет хвостом, как нашкодившая собака.

Состоялся объединённый партком в том же Красном уголке на 1-м этаже, памятный мне по знакомству с Дроздовым. Только стулья из зала перекочевали за стол президиума. Да и то сказать: за столом два парткома.

Шепеленко выступил обтекаемо, сказал, что строители много сделали по Комплексу Сушки, скоропалительно выстрелил цифрами сметных стоимостей по объектам комплекса.

Потом сделал доклад начальник СМУ-142 Лободин Иван Григорьевич, покритиковал сам себя.

Гамбергу то и дело рассыльная приносила папки с бумагами на подпись, и он, демонстрируя свою занятость, просматривал и подписывал их. Как это нехорошо!

  

Потом был объявлен перерыв. В перерыве секретарь райкома партии Пьянов Генрих Вячеславович, здороваясь со мной, сказал:

- Ну, вот теперь дело за вами. Надо сказать, расшевелить.

- Да с тех пор ничего существенного в проекте Сушки не изменилось, - ответил ему я.

- Вот и скажите.

- Скажу.

  

Стали выступать. Я записался первым, но вот выступает первый, второй, третий, а меня не объявляют. Дали мне слово только четвёртому.

- Мне не понравился доклад товарища Шепеленко, - начал я и увидел, что на последнем ряду зала Щупа-Дуброва, во всём черном, перегнулся своей длинной фигурой к соседу и что-то зашептал. Почему-то я был уверен, что ничего хорошего он обо мне не нашептал.

Краем глаза улавливаю настроение президиума. Все откинулись назад и смотрят. Гамберга за головами и плечами парткомовцев мне видно не было.

- Этакая обтекаемость в словах, этакая боязнь кого-то обидеть. Нет в докладе товарища Шепеленко ни анализа, ни нацеливающих планов - ничего, - говорю я. - И напрасно. Я не побоюсь здесь несколько испортить настроение и скажу, что есть.

- Родомир Матвеевич, - возвысил я голос. - Никаких графиков строительства объектов у нас нет. Меня удивляет заявления товарищей Шепеленко и Лободина о том, что всё имеется. Нет графиков, и мы не знаем, как мы идём, на каком месяце отставания? Положение тревожное. И здесь надо об этом говорить.

Шепеленко сидел в первом ряду, наклонив голову, и на меня не глядел.

Вижу, как Гамберг, далеко откинувшись на спинке стула, смотрит на меня. И пока я говорил, он так и сидел.