Не скрою, по слабости своей я был доволен его вниманием. Да и все члены парткома внимательно слушали меня, человека здесь нового, говорящего твёрдо, громко и резко. Я им был незнаком, и они не знали, можно ли мне доверять.

И я дал бой Шепеленко, короткий, уничтожающий, и строителям - молниеносный. Очень я волновался. От этого слова чеканились помимо моей воли.

Сел в ознобном волнении.

Моё выступление заметно гальванизировало активность заседания. И Коноплёв, управляющий трестом, и Гамберг пересказывают мои мысли, моё выступление. Но в адрес Шепеленко Гамберг не сказал ни слова.

Тотчас же после парткома Гамберг увёл Шепеленко к себе - у них дружба.

А меня Гамберг по-прежнему не принимает. Снова повторяется всё та же история. У меня растёт и ширится желание хлопнуть дверью и уйти.

  

Вечером в ресторане напился.

Денег 7 рублей 67 копеек, а жить восемь дней.

От Яны - ничего.

Каждый день хожу на почту. Иногда получаю письма от жены. И всякий раз они вызывают у меня раздражение. В письмах сюсюканье о чувствах.

Да, конечно, я её не любил и не люблю. Всю жизнь живу с нелюбимой женщиной. Женился с бухты-барахты на девчонке-сироте из чувства порядочности. Потом жил с ней из жалости, потом - из жалости к сыну, потом уже не знаю из-за чего. Сейчас опять-таки из чувства жалости к детям. А дети уже выросли. Взрослые у меня дети. Так когда же я буду жить для себя!?

Что случилось с погодой? Весна. Весь день дождь - с утра до вечера. Снег растаял прямо на глазах. С крыш льёт ручьями. И ветра нет - тишина. А солнце… Что вытворяет полярное солнце! Ведь это диво дивное: в середине ясного неба расплавленный круг, из которого пышут жаркие лучи!

Весна в Заполярье. Вмиг скинуты шубы с воротниками, надеты полупальто. Только пышные головастые северные шапки не ушли с голов. Они не верят коварным капризам Севера. Всё же женщины мудрее мужчин: они по-прежнему в шубах, в меховых беретах.

  

Напрасно я не снял шубу. Пока ходил по объектам моё тяжеленное, с каракулевым воротником, зимнее уральское пальто стало тяжелей вдвойне. Мех на шапке слипся и торчит непрезентабельными кустиками.

  

Интересно получается: идёт навстречу Шепеленко, встречаемся под эстакадой у АБК, проходим мимо друг друга, как незнакомые.

А Щупа! А этот "папа" Щупа! Ну, что тут скажешь: и любовь его засасывает, и стремление угодить начальнику. Только он теперь угождает Шепеленко, видимо считая, что верх возьмёт он. Меня смешит длинная фигура Щупы-Дубровы с профилем дьячка, мягкими преданными шагами выплывающая из кабинета Шепеленко.