Добряк ходил по отделу, зажав рукой щеку, как будто у него болели зубы; Гапон яростно чертил, ни на кого не глядя; Семченко с улыбочкой говорил в своей обычной манере: "Расстреляют? Ерунда, мы им нужны живые. Мы ещё поедем за ними восстанавливать другие заводы, их на западе много…"

Надя Шишикина фыркала, как крышка на закипевшем чайнике:

- Кто бы мы ни были, какая бы судьба нас сюда ни занесла, мы останемся русскими, советскими людьми! Подумайте только: там, в товарном вагоне, наши сёстры. Их угоняют в Неметчину, в полон, на каторгу. Им нужны наши немецкие повязки, чтобы спастись. И мы им откажем?!

Натолкнувшись на меня, Надя воскликнула:

- Ты где пропадал?

- Болел.

- Он болел. Идём скорее в механический цех, там такое…!

 

И все потянулись на выход.

Даже Николай Кобылин - с отразившейся на лице печальной тяжестью - сорвал с себя повязку и нёс её на вытянутой руке, как бы предлагая её кому-то. Даже пан Шикула блестел строгой решимостью на полном лице. Оглядываясь по сторонам, вприсядку поспешал последним Володя Нагирняк.

Елена Викторовна взяла Кобылина под ручку, они шли, никого и ничего не стесняясь, так, как ходят в предсмертную минуту, не желая расставаться и быть вместе в том, ДРУГОМ, мире. Каждую минуту могли вывернуться из-за угла немцы с автоматами и огнём скосить эту взбунтовавшуюся чернь.

Отдельно шли - и тоже под ручку - неразлучная пара Горбанёв - Моргуль. Один зачугунел лицом, другой, смертельно бледный, дёргал воротник, пытаясь развязать галстук.

 

- Возьмите мою повязку, Надя, я скоро вернусь, - смущённо сказал Нагирняк, протягивая свою повязку с надписью " Deutschen Reichsbahn".

Надя обдала его презрительным взглядом.

- И мою возьми, - сказал Сашка Тюрин. - Я загляну на кухню. Нет ли там чего пожрать?

 

Пан Шикула задумался и стал было отставать. Ситуация с вызовом властям была ему явно не по нутру, и он раздумывал, мысленно прокладывая свою жизненную стезю из настоящего в будущее. Вдруг он опередил всех и пошёл первым рядом со мной и Надей.

Я немного отстранился от антипатичного мне Шикулы.

- Есть моменты, когда стираются всякие недоговорённости… - начал было он в возвышенных тонах, но не успел договорить, и это его тоже устроило. Показался Старомеханический цех и толпа рабочих возле "проходной" в ограде.

 

- Не хотят они!

- Боятся немцев!

- Думают, что мы полицаи!

- А чего их слушать? Ломай, ребята, дверь! - раздался голос Широбокова.