Мамедов заявил, что готов идти хоть сейчас, не дожидаясь вечера.

- Там люди кровью истекают, а я тут сиди и жди?

Водченко охладил его пыл.

- Успокойся, завтра и ты будешь на передовой. Какая без тебя война? Какая оборона? Фриц только и ждёт, чтобы ты пришёл и его сагитировал. Он сразу повернёт оружие против своих генералов. А вся слава - тебе…

Саид ничего не ответил. Импульсивный, он взрывался быстро, но так же быстро и умолкал.

Возвращались в темноте. На одном из привалов я устроился поудобнее в окопчике, выложенном сухой травой, и … проспал. Ещё в окопах под Кой-Асаном Татарским заметил я свою особенность: когда нервы напряжены до предела, я могу сесть и заснуть мертвецким сном. Бомбёжка, обстрел, а я сплю. Вот и сейчас, неужели опять сработали нервы?

Я проснулся, а вокруг никого. Почему меня не разбудили? Я не на шутку испугался, стал звать своих друзей. Куда идти? У меня ни документов, ни оружия. Что подумает о моём отсутствии Лаптев? Наверняка - плохое. Скажет: испугался, вот и отстал. Надо было спешить, догонять группу, если они ушли недалеко.

Конечно, я побежал не в том направлении. Едва сделал сотню шагов, как меня окликнули часовые, потребовали пароль. Я не знал. Мне учинили допрос. Вызвали начальника караула. Счастье, что попался лейтенант-моряк, он видел группу политруков. Отпустили меня.

Сам по себе случай мало что значащий, и не стоило бы о нём говорить. Но это было в Севастополе 12 июня 1942 года. И ночь была чёрная-пречёрная, хоть глаз выколи. И никого вокруг. Жуткое одиночество, предчувствие, что вот сейчас с тобой случится что-то страшное. Что мог означать этот внутренний ужас, мне предстояло узнать в самом скором времени.

Нашу десятку во главе с Лаптевым я догнал перед самым Зелёным домиком. Оказывается, они меня в темноте и не хватились.

Возле Зелёного домика, в пещерах и штольнях, называемых Херсонесскими погребами, всё было готово. Двадцать десятков кочующего Политрезерва подходили шеренгами, без особых задержек получали заранее назначенное место, распределялись по секторам и дивизиям.

Спускались в пещеру, брали назначение и, выйдя наверх, к товарищам, называли сдержанно своё назначение. Ни одного обрадованного. Не юноши - повидали смерть - и теперь опять туда же.

Идут назначения в артполки: 404, 952, 953, 134, 69, 57…

Нас не вызывают.