Я осматриваю и прощупываю камеру. Прочная, надёжная конструкция - не порушить, вот только потолок подшивной, из тонких досок, и в одном месте доска полуоторвана. А что если попробовать встать ногой на подоконник, одной рукой - за решётку, а другой - доску расшатать?

Полицай Мыкифор запел жалостливо: "За Сибиром солнце всходит".

Попробовал я забраться на подоконник, резанула боль в боку. Уговариваю тело, убеждаю потерпеть. Это единственный шанс выбраться отсюда.

И вот - нога на подоконнике, правой рукой держусь за решётку, левой дотянулся до доски, начал расшатывать. Слабо, но поддаётся! Боже мой! Неужели не сумею оторвать доску?

Полицай за дверью совершил очередной рейс в горницу, вернулся, бормоча что-то заплетающимся языком. Самый момент: охранник заснул.

Я оторвал одну доску, вторую начал. Только бы не проснулся Мыкифор, не заглянул в глазок. Увидит - мне конец!

Две доски оторваны и валяются на полу в сторонке. Надо бы ещё пару досок, а то щель узка, в такую мне не пролезть.

Сделано! Просунул одну руку в щель, вторую - и повис. Сил больше нет, пронзительная боль в боку. Надо всунуть локти в щель, опереться, тогда будет надёжно. Теперь - поднять ногу и закинуть её на дощатый потолок. Только бы не проснулся Мыкифор!

Всё! Влезаю на чердак, ползу через окошко - на крышу. Карнизы дома оторваны: скатываюсь на землю, ползу в полной темноте, ничего не видя. Подползаю под какие-то плетни в огороде. Натыкаюсь на насыпь, ползу вдоль неё. Улицу пересекает дорога. Пытаюсь встать и перебежать её, но не могу подняться - сил нет, валюсь на землю.

По дороге приближается пароконная бричка, в ней двое мужиков. Хватаюсь за что-то, и бричка волочёт меня в ворота большого дома.

- Батя, тут кто-то чужой! - встревожился младший из мужиков.

- Чужой? Кто такой? - обратился он ко мне. - Звидки вы?

- Укройте меня. Я бежал из полиции. Не выдавайте, - только и смог я выговорить.

- Эге… Вот так история… А ну, ползи до того стогу. Там есть схрон. Жди меня. Поговорим.

"Неужели выдаст? - думаю я. - Ещё один допрос я не выдержу".

Хозяин принёс большой кусок хлеба и кринку молока. Выслушав мой несвязный рассказ о побеге, сказал:

- Я, хлопец, Голова Громади. Найдут тебя, хату мою спалят, всех нас повесят. Ползи, хлопец, дальше.

Я упрашивал его чуть ли не со слезами, но Голова был неумолим. Принёс ещё хлеба и молока, подождал, пока я всё съем и выпью, и выпроводил меня за ворота. Посоветовал, где спрятаться: рядом с домом проходил большой овраг, густо поросший кустарником. По-за оврагом - дорога на Харьков.

Остатки ночи пролежал я в кустах, ждал, что нагрянут чернохвостые с комендантом гестаповцем. На Голову Громади я не особенно надеялся, думал, что выдаст. Но по утру стало ясно: не выдал.