Ни о каком переходе линии фронта нечего было и думать. Оставалось идти в Харьков. Там я жил, учился и работал, найдутся и родственники, и хорошие знакомые. Надо мне отлежаться, подлечить раны. А если сестра Маруся эвакуировалась на восток? А… Всё равно. У меня не осталось никакого выбора. Только бы добраться, не свалиться по дороге.

Я не стал пробираться просёлочными дорогами, которые кишат полицаями, и каждый незнакомый человек вызывает подозрение. Пошёл шумным шляхом, дерзко и вызывающе, на виду у немцев. При моём истерзанном виде - это был единственный шанс добраться. Кто же подумает, что у человека, который открыто идёт шумной дорогой, нет никаких документов?

До самой Мерефы никто меня не остановил. Полосатый шлагбаум контрольно-пропускного пункта на входе в Мерефу я заранее обошёл стороной. В Мерефе выбрал хату победнее, в такие впускают, не спрашивая, кто ты и что с тобой, кормят, не дожидаясь, когда попросишь.

Средних лет женщина, видя мою скособоченность, принесла полотенце и туго-туго обвязала меня.

- У вас рёбра сломаны, - сказала она. - Через неделю-другую срастутся. Пока поостерегитесь…

В хату набежали женщины. И начались расспросы:

- Семена Тимченка на войне не бачили? В кавалерии був.

Отвечаю, что не встречал.

- А Коваленка Кирила? Не бачили?

Я вздрогнул.

- Он в каких войсках служил? - выговариваю с трудом. Меня бьёт озноб. Фамилия эта с Севастополя для меня памятна.

- В панцирниках… Чи по-вашему - у танкистах.

Меня из холода кидает в жар.

- Может, у вас фотография его есть?

Женщина приносит фото. Рассматриваю: не он. Успокаиваюсь.

Дорога на Харьков полна машин: шумят, чадят. Я иду обочиной, рядом - лес. Всюду склады боеприпасов, бочки с бензином. Потоки машин идут в обоих направлениях: с фронта и на фронт. Под брезентом солдаты.

- Эй, Иван!

- Партизан?

- Юд? Комиссар?

- Пук-пук!

Свист, хохот.

Оккупированная территория… Воздух пропитан чужеземными запахами: эрзац-мылом, эрзац-одеждой, эрзац-бензином… эрзац-человеком.

Посёлок Высокий перед Харьковом являет мне необыкновенные красоты. Но мне от этой украинской Швейцарии надо только одно: определиться с ночлегом. На улицах ни души, дома заколочены.