План созрел. Сворачиваю самокрутку, как бы за огоньком подхожу к Степану и шепчу:

- Степан, бежим…

- Нет, беги один, я останусь … заложником.

- Прощай, Степан.

Счет времени идёт на секунды. Под видом оправиться я захожу в просвет между двумя штабелями бочек. Вот и проволока. Заношу ногу, чтобы перешагнуть. Проволока загремела, к ней консервные банки подвешены. Всё равно: назад хода нет.

Запыхтел маневровый паровозик. Спасение! Он заглушил шум банок. Немец смотрит на паровоз.

Перекидываю ноги и жду, когда со мной поравняется паровоз. Пропускаю его и выхожу.

Наверное, немец на вышке был немало удивлён, увидев неспешно удаляющегося по рельсам парня: вид небрежный, руки в карманах. Я чувствовал его взгляд, упирающийся мне в спину, ждал выстрела, тревоги. Приказываю себе: не оглядываться, не спешить! А так и подмывает свернуть в кусты и кинуться бежать. В меня не попадут, буду петлять - с фронта научен.

Ещё полсотни шагов и - в кусты.

Лес. Тропка. Бегу. Навстречу группа немцев. Набираюсь наглости.

- Пан, дарф их ум фойер, битте! - прошу прикурить.

Пронесло!

Чутко прислушиваюсь: выстрелов нет, меня не хватились. Кончился лесок, дома впереди. Вот и слабые выстрелы. Ох, Степан…

Я уже в лабиринте переулков, забитых немецкими машинами. Надо торопиться, но спешить нельзя, чтобы не привлечь внимания. Выхожу на людную улицу. Стоит ларёк, торгуют подкрашенной водичкой.

- Сколько стоит стакан? - спрашиваю.

- Рубль.

Даю рубль, как-то сохранившийся в кармане, узнаю, как пройти на рынок. Там легче затеряться. Рынок - на окраине. Иду и чувствую, как мои ноги немеют, становятся неподъёмно тяжёлыми. Надо бежать, а я не могу. Возможно, немцы уже взяли мой след. Вот и базар, а за ним сразу - видна степь.

Хочется крикнуть "Свобода!" - пересохло в горле.

Майдан на Украине - среднее между русским рынком и восточным базаром.

Иду вдоль прилавков. Женщины суют мне початки кукурузы, не спрашивая, кто я, откуда и куда. И так всё видно. Физиономию в гражданское не переоденешь: она у меня расцвечена всеми цветами радуги.

Из-за ряда прилавков выворачивается полицай и идёт прямо на меня.

- Но - но! - закричали на него женщины, и ладошками прикрыли рты. Глаза большие от ужаса: что-то сейчас будет!

Полицай один. Я не боюсь и готов с ним схватиться. Не торопясь, тоже иду прямо на него. Он останавливается, опускает глаза и отворачивается, будто меня и не видел. Я внутренне торжествую: ага, сдрейфил чернож…ый!