Стали наезжать к нам "гости". Обычно выстраивали весь лагерь.

По рядам ходили офицеры в немецких погонах и нашивками "РОА" на рукавах - "власовцы". Агитировали записываться в Русскую Освободительную Армию. Желающих среди нас не нашлось.

Азербайджанцев, грузин, армян прямо целыми бараками принуждали записываться в "национальные" армии. Ушёл со своими ёлдашами и политрук Саид Мамедов. Не спасся и Водченко - заставили записаться в Казачье Войско.

Сбылось то, о чём я их предупреждал. Заставили их немцы взять винтовки, и будут они воевать против своих.

Никаких ран у меня больше нет, кроме одной - душевной.

Посреди лагеря на столбе, под грибком, фашистская газета "Голос Крыма" на русском и украинском языке ежедневно сообщает нам о "победах немецкого оружия": взяты Москва и Ленинград; Сталин и всё правительство сбежали на Урал; и война вот-вот закончится победой Германского Рейха.

Так хочется чего-нибудь поесть. Наша троица исхудала до неузнаваемости. И вши … Кишат даже в бровях.

Голод… Голод… 24 дня плена. Федя достал где-то соляной камень, и мы по очереди его лижем, а потом пьём воду для полной сытости. Отекли лица. Другие ходят на работу, приносят картошку и хлеб. Но мы поклялись не помогать врагу ни в чём.

Постоянно, невыносимо хочется есть. Неужели Желудок победит?

Спасение пришло с самой неожиданной стороны: по украинским баракам ходили русские немцы и записывали в "шахтёры". Мы, трое: Федя, Корниец и я, записались в забойщики.

Куда повезут-то? В Крыму шахт нема. А раз повезут - убежим. Федя приглашает в Одессу, Корниец - в Измаил.

Нас перевели в другой лагерь №1 - картофелехранилище. Вели через весь город. На тротуарах полно народу, видим разодетых женщин с румынскими и немецкими офицерами.

Новый лагерь примыкал к железной дороге. Ограда у него была простенькая, низенькая, - убежать легко. Может, специально подстроено так немцами. Нашлись и нетерпеливые, убежали. Через пару дней их вернули обратно, избитых в кровь. Рассказали, что были пойманы в горах крымскими татарами. К партизанам пробиться не смогли.

Слух прошёл: повезут в Донбасс, на угольные шахты.

Ребята ещё в старом лагере основательно подготовились к возможному побегу из вагонов, запаслись ножами и пилками, даже ломиками.

Погрузку в эшелон объявили неожиданно. Перед погрузкой немцы нас перетасовали, как колоду карт. Нас с ребятами разъединили: Федя попал в один вагон, Корниец - в другой, я - в третий. Со мной в вагоне переодетый во всё гражданское "Моряк". Его подселили к нам ещё в самом лагере.