|
|
| Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
73 |
|
|
|
* * * * * * *
Турлапов не пропускал ни одного Актива.
Если бы его спросили, чего он ждёт от этого, он бы не сразу нашёлся, что сказать. Говорильня? - Да. Но и важное производственное совещание. И только? Нет, после этой говорильни его командиры полмесяца дуются друг на друга. Зато как работают!
Турлапову нравилось видеть начальников подразделений не в своём директорском кабинете, а вот здесь - принародно. Турлапов хотел видеть их на трибуне: как и что они скажут. Их планы на следующий месяц ему были известны, возможности - тоже. Но вот что они ТУТ скажут? Скажут не одному директору, а всему коллективу. И пусть после этого посмеют не сдержать своего слова!
Слушая Городецкого, Турлапов смотрел в зал на своих командиров. Им вести людей, свои подразделения. В основном, они сидели в первых рядах, на виду.
Шерстнёв не побрился, под глазами - мешки.
Глазырин не переоделся, пришёл в спецовке прямо из цеха.
Устинов - хмурый и усталый, но чисто выбрит и голову держит прямо.
Другие были серьёзны и озабочены.
Марченко сидел между Турлаповым и Борисовым и тоже смотрел в зал. Но в отличие от Турлапова, открыто и подолгу разглядывавшего людей, Марченко бросал на них короткие, но сильные взгляды. Он прислушивался к докладчику, не столько вникая в смысл речей, сколько замечая оттенки интонаций.
Он привлекал всеобщее внимание. Ещё бы! Взгляды невольно останавливались на широкоспинном усатом богатыре-парторге, которого директор побаивался, ИТРовцы потихоньку высмеивали, а рабочие не понимали.
Марченко быстро вошёл во вкус Активов. Ему нравилось бывать на такого рода собраниях. Обычно он без лишних рассуждений вносил свои партийные поправки в чисто хозяйственную однобокость Активов
И сейчас Марченко удовлетворённо посматривал в дальние ряды, где приглашённые им сидели рабочие в спецовках и черных суконных спецкостюмах. Небритые, с взъерошенными волосами, они слушали доклад Городецкого с безразличием, считая, что план - это дело начальства.
Борисов, на голову возвышаясь над парторгом ЦК, делал пометки в записной книжке, готовился к выступлению.
Айзекович изнывал от вынужденного безделья, исподтишка позёвывал. Чтобы не заснуть, начал рисовать Городецкого на трибуне. Получился чёрт с рогами на голове и длинным свисающим хвостом. Борисов заглянул в его рисунок, и Айзекович торопливо скомкал листок.
Слева, самым крайним в ряду президиума, сидел Назаров, с застывшим навсегда кисловатым выражением лица. Он отсутствующим взглядом, отвернувшись от зала, смотрел в окно на заснеженный "Золотой сквер Айзековича".
Золотым сквер прозвали за уйму средств, попусту истраченных на него. В Краснотурьинске не выживали никакие деревья - их сжигал газ.
Назаров подумал: нельзя ли сообщить в прокуратуру о напрасной растрате средств. Хорошо бы… только по какой статье можно судить человека, борющегося с газом за природу? Соснительно… Да и от нового парторга он вряд ли дождётся поддержки. Мечталось Назарову вернуться в родную стихию судопроизводства.
 |
73 |
 |
