|
|
| Сергей Басов |
СМОЛКЛИ ПУШКИ |
2 |
|
|
|
Это решение Семён отложил на потом. Пока ему надо было понять, кто он теперь, бывший конструктор, бывший офицер, а ныне инвалид войны? На что он способен?
Да, утрата его велика: не только физическая, война лишила его руки, но и душевная, поразившая его почти насмерть. Однако он жив, а живому положено думать о том, как жить.
Сможет ли он, Семён Парилов, тридцатилетний бывший "самородок" и прирождённый конструктор, вернуться к своему делу, к конструированию? Или уткнётся носом в бутылку, как тот безногий инвалид на углу Калужской в Москве, и станет обвинять во всём мир здоровых? Мол, вы кантовались в тылу, а мы… И потрясать обрубком правой руки… Проще всего жаловаться, немного трудней рефлектировать, и гораздо сложнее посмотреть на себя со стороны и оценить свои возможности.
Семён всегда был уверен в себе, в своих силах. До того уверен, что, бывало, брался за выполнение самых трудных заданий, как на заводе, так и на фронте. Ему ставили в вину самоуверенность, осуждали, но это его мало трогало. И если он говорил себе: "я могу", то у него появлялись силы, вырастали крылья, и рождалось в сердце пьянящее чувство свободного полёта. В таком состоянии он мог горы свернуть.
В результате долгих размышлений и прикидок Семён сказал себе: "Я не просто могу снова конструировать, я должен". Вопросы "как?" и "что для этого нужно?" ему и в голову не приходили. Раз "должен", то остальное приложится, появится само, по ходу действия.
Сейчас, после решения вернуться к нормальной жизни, Семён сказал себе: "Прочь, хандра! Да здравствует уверенность!"
Да, от него потребуется невероятная предприимчивость и бог знает, что ещё… но это уже прикладной вопрос, не главный,
К чёрту лысому инвалидность! Он - не инвалид, он здоровый и решительный человек. Потеря руки? Ещё надо доказать, что это потеря. Может, он ничего не потерял, а приобрёл. Правда, пока непонятно что… Но на фронте он выпутывался и не из таких положений, казавшихся, на первый взгляд, безвыходными, так что все гражданские трудности для него - раз чихнуть!
По приобретённой фронтовой привычке Семён к каждому делу приступал по аналогии с боевым поиском - с разведки сил.
Так, подбадривая себя, Семён всё более набирался решимости действовать.
Особой системой ремней он довёл протез до того, что мог им размахивать в такт шагу, как живой рукой. Только чёрная перчатка и выдавала…
Как-то за столом Сергей Матвеевич спросил сына:
- А как… с Настасьей…?
- И что с Настасьей? - ворохнул на отца глазами Семён. Мол, вам-то какое дело?
Не знал Семён, что ответить. Вопрос этот совершенно выпал из его головы. Он заявил в тот роковой вечер, что любит Настю. В действительности ему самому было непонятно, любит ли? Скорее - нет. Но кому какое дело до его отношений с Настей? Он и сам с усам.
- Сватается к Настасье Михаил Бадурин, завмаг, - сказал Сергей Матвеевич.
- Сватается? Ну, и пусть, - ответил Семён.
 |
2 |
 |
