|
|
| Сергей Басов |
НА ПОЛЕ БРАНИ |
50 |
|
|
|
И Надя в который раз увидела, как хороша собой и не по возрасту молода её мать, какое у неё доброе сердце, как с ней легко всем окружающим.
- Есть, наверное, да спрашивать неудобно, - с полным ртом ответила Надя и тоже попробовала улыбнуться, как мать.
- Ты беременна?! - догадалась Ксения Петровна.
- К сожалению, мама. Не знаю, что и делать. Как быть? Аборты запрещены…
- Что это с тобой? Совсем ты на себя не похожа…
Ксения Петровна подсела к дочери, коснулась волос на её голове.
- Ты же хотела замуж, так? А у замужних женщин рождаются дети, от любви они рождаются. Некрасиво получается: муж на войне, а ты…!
- А я жить хочу! - Надя бросила вилку. - Ругай меня, ругай, мама. Ты, мол, такая-сякая, не хочешь мужа ждать?! Хочу ждать. Только я и ЖИТЬ хочу. Вон ваши бабы-девки ткачихи сбесились, им и война нипочём! Почему же я?! Чем я хуже их? Они - полк стоит - и счастливы. Полк уехал, пришёл другой - и с этим счастливы. И никаких угрызений совести, никто их не осуждает.
- Осуждают, если… есть за что. Они семьи заводят по-честному. А ты семью рушишь… дочь.
- Мама, погоди судить, выслушай, - Надя протянула матери две открытки, подождала, пока та их прочтёт. - Ты поняла… что Семён меня "освободил", снял клятву верности? Так что теперь я не только формально, но и фактически свободна. Вот только это… - она дотронулась до живота. - Скоро будет заметно. Помоги мне. Может, знаешь какую бабку?
- Не знаю, - резко дёрнула головой Ксения Петровна. - И в таком деле я тебе не помощница. Прошу тебя: одумайся! Представь, Семён на фронте получает твоё письмо: "У нас будет ребёнок". Какая это радость для него!
- А вот твой муж… Он на фронте рад был, что у него родилась дочь Надежда?
Ксения Петровна будто подавилась чем-то. Долго она не могла говорить, пытаясь проглотить комок, стоявший в горле.
- Родилась ты в ноябре Семнадцатого. Революция шла, почта не работала, адресов не было. Некуда мне было писать.
- Вот и мне писать некуда, у моего тоже адреса нет.
Надя снова почувствовала сходство судеб, своей и материнской: обе они остались беременные без мужской поддержки.
- Да и не стала бы я писать, - продолжила она. - Он меня "освободил"? Спасибо! Он и себя "освободил" на всякий случай. Мало ли кого там встретит.
- Что ты говоришь? Ну, что ты говоришь? - тихо укоряла дочь Ксения Петровна.- Я его предупреждала, чтобы не оставлял меня одну. Я могу не выдержать и "натворить глупостей".
Ксении Петровне в словах дочери послышалось её собственное предупреждение Алексею.
- Девчонка, ты девчонка! - она обняла Надю и притянула к себе. - Нисколько не меняешься, глупышка. Ну, что ты опять задумала? Со стороны кто послушает, поверит, что ты говоришь серьёзно. А я, мать, знаю тебя, как никто: каждое твоё словечко, вздох, смех, озорство. Про нас с тобой многое говорят, но мы-то себя знаем, знаем, какие мы. Мы боимся ДРУГИХ мужчин. Так ведь?
 |
50 |
 |
