|
|
| Сергей Басов |
ЧУДЕСНЫЙ СПЛАВ |
106 |
|
|
|
... Наверное, в глубине сердца можно любить и предателя, но это, скорее, болезненная привязанность, а не любовь. Любовь, это когда, когда двое растворяются друг в друге, становятся одним целым. Когда-нибудь это наваждение пройдёт, заживёт нанесённая тобой рана. Посмотрим, верна ли истина: "Время лечит".
* * * * * * *
Надя целыми днями лежала в постели, бессмысленно таращась на доски полатей над головой, на брёвнышки стен. Она знала, что не умрёт от "несчастной любви", но ей нужно было собраться с мыслями и чувствами, перейти вброд реку забвения, стать немного сильнее. Совсем немного, чтобы подняться и жить дальше.
Ксения Петровна старалась разговорить дочь, узнать, что же с ней случилось, что её привез незнакомый мужчина. А теперь она лежит и молчит. При её жизненном опыте Ксении Петровне было нетрудно понять, что Надежда снова потерпела жизнекрушение.
- Что с тобой, доченька? - Ксения Петровна села на край лежанки и погладила Надю по руке. - С Семёном что ли опять…?
- Не с Семёном, - отрывисто бросила Надя. Она отдёрнула руку. Ей было не до разговоров.
- Ах, не с Семёном… Значит с этим… плешивым… Леонидом. И что же, он так и не разошёлся с женой?
- А Настасья-то сына родила. А теперь к Семёну уехала. Дом заколотила.
- И без тебя знаю.
- А знаешь, так чего же уехала оттуда? Там надо было действовать. Ты у Семёна - первая жена, у вас сын. Вас война разлучила. Ты не сама… а из-за похоронки. Вот приеду туда и разоблачу Парилова! В суд пойду. От живой жены другую завёл. Суд расторгнет его брак с Настасьей, а с тобой - восстановит. Ты когда обратно-то?
- Отстань ты от меня, ради бога! И до всего-то тебе дело! Всё бы тебе сломать, дрянь ты этакая!
Ксения Петровна неслыханно обиделась. Таких слов от дочерей ей не приходилось слышать. Тем более, от Надежды, для которой она, мать, так много сделала. Слово "дрянь", кощунственное в устах дочери, задело её за живое,
Она разразилась упрёками, которые перешли в обвинения, потом и в оскорбления. А в конце длинной тирады она заявила, что не останется больше нянькой при сыне той, что так её унизила. И пусть дочь забирает своего сына и катится, куда хочет. А в материнском доме для них больше места нет.
Будь Надя в другом душевном состоянии, она, зная характер матери, не придала бы никакого значения её требованиям. И они на следующее же утро бы и помирились.
Но до следующего утра ещё нужно было дожить, а для этого выслушивать бесконечные упрёки матери, терпеть, пока она не успокоится и, не разразившись слезами, отменит их изгнание.
Терпения у Нади больше никакого не было. Она оделась, собрала Сёмушку и вышла за ворота родного дома. На Васильевском тракте Надя наняла пароконную подводу, вернулась, покидала на подводу свои и Сёмушкины вещи, которые мать выбросила за ворота. Подсадила сына, села сама и, не оглянувшись ни разу, уехала.
 |
106 |
 |
