Пришёл Бодров, разделся, положил пальто на подоконник за диванами, и - за работу. Собрание надо организовывать, на самотёк пустить нельзя. Надо кому-то поручить регистрацию присутствующих, надо переговорить с кандидатурами председателя и секретаря собрания. Успеть переброситься словечком-другим, с кем-то, кому-то пожать руку, кому-то подмигнуть доверительно, просто поздороваться с членами партбюро: с рыхлым, белоголовым Ежовым, расфранчённой Каганской, маленьким своим замом - подхалимистым Лямцевым, ортодоксальной сухопарой Зориной, в прошлом работником горкома партии, с дисциплинированным Шевцовым, бывшим военным.

Многое нужно уметь секретарю партбюро домоуправления, в котором более 100 коммунистов на учёте. И каких коммунистов! Надо прислушаться к голосам собравшихся, уловить настрой, прикинуть, как вести собрание, на что рассчитывать, предвидеть неожиданности, могущие возникнуть в ходе собрания.

  

Вот уже Шевцов садится за стол с листком бумаги.

- Товарищи, подходите на регистрацию, - говорит он.

И тут же возле стола образовалась очередь регистрирующихся. Надо подойти и назваться.

  

Зал полон. Пробегаю глазами по рядам. Ищу Ивана Григорьевича Денисенко, агронома в прошлом. Болеет, наверное, лежит, встать не может, а то бы пришёл.

  

За столом встал Бодров. Гляжу в его сдобное и несколько даже печёное лицо и вижу, как на нём явно проступают следы былой красоты, борения страстей, властность - смешанные в одинаковой пропорции.

- Товарищи, - начал он спокойно, не стараясь перекрыть голосом шум собравшихся, - на учете в нашей парторганизации на сегодня состоят 128 коммунистов. Лежачих больных у нас 20 человек. По невыясненным причинам отсутствуют 36 человек. Присутствуют 72 человека. Какие будут мнения: открыть партийное собрание? - говорит он так, как это принято в партийной практике. - Возражений нет?

Возражений не было.

- Считаем собрание открытым, - объявляет Бодров и переходит к печальному. - Товарищи, 17 декабря скончалась Козлова Нина Александровна. Вы все её знаете. Она постоянно секретарствовала на партсобраниях.

Как я могу видеть, на лицах присутствующих ничего, кроме безразличия с маленькой примесью любопытства. Старость равнодушна к болезням и смертям, как дальних, так и ближних.

- Предлагаю почтить память ушедшего от нас товарища вставанием и минутой молчания.

Все встают и молчат.