1972 год
25. Партийная рутина. 19 декабря 1972 года
Партийное собрание.
Пришёл пораньше, чтобы занять удобное боковое место и сделать предварительные записи в блокноте.
Сергей Николаевич Бодров обещал, что собрание будет серьёзным: предстоит разбор персональных дел в ходе подготовки к обмену партдокументов. Чистим партийные ряды, однако, прямо в этом не признаёмся. Считается, что развелось слишком много партийной "неработи": карьеристов и аполитичных товарищей.
Мне кажется, что определение "неработь" к нашим товарищам не подходит. Все вдосталь поработали на партию и государство, изработались до износа, побелели, постарели, вышли на пенсию, наверное, хотят покоя. Но коммунисты, как принято у нас говорить, на покой не уходят. Смерть - единственная уважительная причина обретения покоя.
Полчаса до начала. Собралось нас пока человек десять, все с проблемами опорно-двигательного аппарата: полупарализованный полковник в отставке, такой же недуг у хозяйственника Иванова, едва переставляющего ноги, бывшего профсоюзного работника, не пропускающего ни одного партсобрания.
Десять минут до начала. Помещение наполняется, народ рассаживается на стульях и скамейках.
Подошли женщины: Каганская в модном бежевом синтетическом пальто и красной вязаной шапочке. Зорина в стареньком пальтишке с изношенным заячьим воротником. Согнутая активистка Юрша.
Лямцев прошёл сразу к окну, к боковым креслам, проворчал:
- Все места, понимаете ли, заняты.
Лицо Лямцева, промытое добела, с отгоревшими светло-голубыми глазами за очками в толстой оправе, выражало недовольство. Однако просить освободить для себя место не стал, наверное, счёл неудобным. Говорил он, глядя на меня. Здороваясь, руку не подал. Понимаю: он помнит мои замечания по поводу его лекций и бесед.
Михаил Иванович Лямцев пишет стихи и считает себя одарённым человеком, призванным в своей пенсионной жизни сказать нечто важное, ради чего он всю жизнь работал.
Михаил Иванович у нас недавно: с год, не больше. Раньше он садился в средних рядах, но поближе к президиуму. Теперь после повторного избрания в партбюро, сидит только в 1-м ряду. И почти всегда в полном одиночестве.
Он и сейчас сел один. Но немного погодя к нему подсела Валентина Михайловна, управдомша наша, И завели они меж собой доверительный разговор.
 |
99 |
 |
