Тятя Иван Алексеевич вёз нас на телеге по улице Республика. Прямая от самого вокзала на Горе до Центра, она была вымощена лобастым голышом-камнем едва ли не при Демидовых. Тряска страшная и грохот на весь Кыштым.

Иван Алексеевич молчал, выставив нам с Катюшей свою широченную, колесом, спинищу. Под колёсный гром не больно-то поговоришь. Для гренадера Первой Мировой гром этот, что артиллерийская канонада в час наступления. Никакого спасенья, затыкай уши - не затыкай.

Ой, не по нраву отчиму Катюши, Ивану Алексеевичу, зятёк Сергей Иванович Басов. И как это Катя такую промашку дала в выборе мужа? Ездят по свету, как цыгане. Вмешаться бы в их жизнь, поговорить с зятьком. Как-никак он, Иван Кореньков, не просто отчим сиротки Кати, он верный товарищ её отцу Михаилу Миляеву. Вместе на фронт уходили. Одного ранило тяжело, увезли в глубокий тыл, другого - в плен германский, в каторгу, на целых восемь лет.

Едем под громыхание, беспокоим всю улицу, привлекаем всеобщее внимание. Мы с Катюшей слезли с телеги - уж больно трясёт - и пошли пешком. В тюлевых занавесках окон - шевеленье: нас разглядывают. Здесь все друг друга знают.

Ох, и любопытный в Кыштыме народ! Уж прополощут в разговорах наши с Катюшей имена! Так бы и крикнул им: "Всё! В последний раз приезжаем!"

Идём и тоже заглядываем в окна. Вон, через дорогу, домик матери Пашки Пушкарёва. Два окна затянуты шторками. Где они сейчас: Павлик со своей Наташей? Изменили они правилу жителей Кыштыма: не покидать своих родных мест. Уехали. Живут в Молотове, бывшей Перми. Работает Пашка на артиллерийском заводе в Мотовилихе.

А вот большущий дом Калачёвых. Монументальные ворота - признак богатого дома. Здесь живет примаком Толька Глазков, переселившийся к своей Леночке. Чистые большие окна. В одном из них Леночка с двумя детишками, помахала нам рукой. Здесь, под окнами, золотоволосая лаборантка Леночка залепила мне, "товарищу Перекати-поле" пощёчину. И покатилась моя жизнь в знакомство с другой девчонкой на гуляньи в Городском саду. И давно уже не жжёт лицо пощёчина, а воспоминания живы и странно тревожат душу. Интересно, не случись пощёчины, как бы мы с ней жили мужем и женой? Перелистываю мысленно пять последних лет, прожитых с Катюшей, суматошность переездов, "трещинки", затем - большой Круг, и мысленно благодарю Бога за Леночкину пощёчину. Отшила меня и тут же сошлась с Толькой Глазковым. Что-то во мне её не устраивало. Великое тебе спасибо, Ленка. Ты спасла и себя, и меня.

Если бы ты знала, Леночка, как счастлив я сейчас со своей Катюшей! Сколько раз мы уже испытали наши чувства на прочность! Ты бы не смогла понять, в чём состоит наше счастье. Для тебя это - покой и уравновешенность, ты их и нашла в Тольке. Ваша любовь - как спокойная река в низких берегах. А у нас с Катюшей всё наоборот.