- Видно, ошибка, - усталым голосом произнёс бригадный. Он спешил покончить с назначенскими делами. - Запросим подтверждение, товарищ Басов. Кандидату в члены партии присваивать звание старшего политрука, конечно же, ошибка. И потом… присваивать Героя неизвестно за что… Запросим… А то какие-то чудеса. Вы не возражаете?

- Абсолютно не возражаю. Наверное, писаря что-то напутали.

- Ну, вот и отличненько. Если подтвердятся "чудеса", тогда и переиграем. А сейчас назначаем Вас военкомом Ремонтно-восстановительной роты 125-го Отдельного танкового батальона.

- Я хотел воевать, - сказал я. - Нельзя ли в танковую роту?

- Но Вам, кажется, в Краснодаре говорили о том, в каком качестве вы здесь нужны? На Вашу инженерно-ремонтную специализацию упирали? А в танковый батальон… Так у нас сейчас вся техника разбита, надо её отремонтировать, а то воевать нечем. Ремонтируйте - и на ней в бой.

Заканчивая разговор со мной, бригадный комиссар пожелал успеха.

Наверху меня ждали. Конечно, надо было попрощаться.

- Куда? Не в "катюшники"? - смеётся Саид.

- В панцирники… Буду латать знаменитые "бэтэшки".

- До встречи, военком Басов! - мрачно обронил Лаптев, протягивая руку.

- До встречи, Андрей Васильевич!

Вольнов не отходил от меня. Что ему-то нужно? Он отбросил свою палку-клюку, взял меня под руку, отвёл в сторонку.

- Слушай, младшой… Может, больше не увидимся… Я ведь тебя узнал.

- Не понимаю, товарищ батальонный комиссар. Что Вы знаете?

- Да про ТО САМОЕ…

- По что, про ТО?

- Так и уйдёшь из жизни и не сознаешься? Ну, и характер! Ты же ничего предосудительного не совершил. Наоборот, остановил паникёров. Это же работа любого политрука. Политработникам за это честь и слава!

- Я не понимаю, на что Вы намекаете. Каких таких паникёров я останавливал? Вы, вообще-то, про кого?

- Про "лейтенанта" под Ташлы-Яром - вот про кого. Как ты целую ночь полками командовал. Я же у тебя тогда тоже командовал - ты меня поставил. Уж мне-то тебя не узнать?

Я хотел сказать Вольнову, что раскаиваюсь в совершённом тогда. Из пулемёта косить бегущих, своих… Хоть и паникёров… Это безнравственно! И не могу я прятаться за целесообразность, требующую от комиссара убивать человека, обезумевшего от ужасов войны. И если за такие "геройства" награждают, а убийца-комиссар принимает награду?! Нет, я этого сделать не могу.

И… не сказал. Решил оставить это навсегда в тайниках сердца. Умереть и унести с собой. Благо, этого, кажется, недолго ждать.

Не дождавшись моих признаний, Вольнов обнял меня и расцеловал. Понял ли он меня?

- Как бы я хотел с тобой встретиться после войны.

- А я не хочу, - шёпотом ответил я. - После войны мы с тобой друг друга не узнаем. Прощай…

- Иди к чёрту!