После ужина, на вечерней поверке, было объявлено, что "отбой" отменяется. Приказали всем немедленно получить на складе новое обмундирование. Это означало только одно: выступаем на фронт.

Всю ночь работала отборочная комиссия. Вызывали по спискам. "Покупателей" было двое, два бригадных комиссара. Один сразу сказал, что он из Сталинграда, второй отмалчивался. Заметили, что второй "покупал" преимущественно "товар", побывавший в Крыму.

- Ваша довоенная специальность? - спросили меня в комиссии.

- Конструктор-машиностроитель, затем - ремонтник.

- А военная специальность до училища?

- Тракторист.

- Интересное сочетание, - сказал бригадный комиссар. - Вы член партии?

- Всё никак вступить не могу, вторые уже рекомендации донашиваю. На днях хотели принимать…

- Не отлучайтесь далеко. Мы подумаем.

Меня "покупатель" с ромбами в петлицах хотя и записал, но как бы условно. Смущала его моя беспартийность. То, что я был кандидатом партии и принят в члены, но не получил ещё партбилета, его не устраивало.

Оформление партбилета почему-то затягивалось и могло продлиться ещё неделю, а маршевая группа должна была отправиться не сегодня - завтра.

Утром всех построили. "Покупатели" стали выкликать по спискам свой отобранный "товар". Мы, четвёрка, в числе других попали ко второму "покупателю". Лаптев присоединился к нам.

Наш "покупатель", бригадный комиссар, вывел нас в поле, попросил нас всех подойти к нему поближе. Мы сгрудились вокруг него, и только тогда, оглядывая нас, он сказал:

- Я из Севастополя, товарищи…

Не надо было нам говорить, куда нас отбирают. В газетах о Севастополе сообщалось крайне мало, как о второстепенном и даже третьестепенном фронте, а, следовательно, и менее опасном. Однако находились и в Политрезерве такие, которые шептали про "ужасы" Севастополя, без стыда признаваясь, что хотят жить. А кто не хочет? За остаток дня, до вечерней поверки и построения, пятеро отобранных сбежали. Это были "керченцы", побывавшие в аду Ак-Моная и Семи Колодезей.

- Едешь? Нет? - спрашивал меня Лаптев.

- Наверное, не поеду, товарищ полковой комиссар. Дождусь партбилета. С кандидатским не записывают - "незрелый".

- Хотите, чтобы я этот процесс ускорил?

- Дозревание?

- На твоё дозревание и войны не хватит, - пыхнул Лаптев.

Не говоря больше ни слова, сходил в партком, взял документы на получение партбилета и сказал:

- Теперь уж хочешь - не хочешь, а ехать придётся.