|
Нас догоняет Федя Гонта.
- Товарищ комиссар, там люди собрались, будет посадка в самолёты, - нашёптывает мне Федя. Ему до ужаса хочется жить. - Там много больших начальников.
- Пусть летят. На то они и большие начальники. А мы с тобой, Федя, маленькие, - говорю так, а сердце-то болит.
- Вы, товарищ политрук, ранены, Вам не откажут.
- Легко раненый… Так что - не надо.
Однако всё ж идём зачем-то к капониру. Там собралось много старших командиров. Были и полковники, и подполковники, и даже майоры. Надеялись улететь.
- Как это понимать, генерал? - наседал какой-то полковник.- Вы улетаете, а мы?
- Идёмте за мной, - говорит генерал и уводит с десяток майоров и подполковников за мешки с песком.
Мы слышим, как он с нажимом в голосе убеждает их:
- Я вывожу командующего флотом. Вам, надеюсь, понятно?
- Кто Вы такой, генерал, мы не знаем, - начал, было, один из подполковников.
- Перед лицом смерти, генерал, мы все равны! - чётко и резко прозвучали слова второго подполковника. - Чтобы вот так: одним улететь и спасти свою шкуру, а другим остаться брошенными, без оружия, без боеприпасов!? Так не пойдёт! Мы не дадим вылететь самолёту.
- Где этот командующий флотом? - говорит раненый в голову майор. - Это адмирал Октябрьский или кто другой? Пусть выйдет из своей охоронки и объяснит народу, что происходит. Где обещанная командованием посадка на суда? Где эскадра? Ни кораблей, ни самолётов, а он улетает? Знаете, как это называется на языке офицерской чести? Никуда вы не полетите!
- Товарищи, я-то тут причём? Я сопровождающий. Кого приказали, того и везу. [источник]
|
