1956 год. 3-й класс. Начались смотры художественной самодеятельности. В моей жизни появились любимые фильмы. Долгожданный приём в пионеры. И папина война, которая снилась ему. Игры и забавы, конечно же, во дворе или на улице.
В 1957 году. Мы живём в Кировграде, я учусь в 4-м классе, учусь отлично, по-прежнему дерусь в ответ на дразнилки. выясняется, что Четвёртый завод спускаетс в речку Калатинку ядовитые ртутные отходы, и канава. по которой они текут пересекает нашу Октябрьскую улицу. Папа устанавливает брусья во дворе, и теперь есть где повисеть вниз головой и сделать 'лягушку'. Книги по-прежнему играют значительную роль в моей жизни;
1957 год. По-прежнему Кировград. Но с начала пятого класса начинается иная жизнь, жизнь подростка, полная противостоянию и товарищам по учёбе и, что особенно горько, семье. Одиночество в мире, с которым трудно смириться и которому невозможно подчиняться. Новые ощущения, половодье чувств. Начало жизни сердца
1958 год. Кировград. Пятый класс. Деятельное взаимодействие с миром и всё более глубокое погружение в свой внутренний мир. Книги и кино - вот основные инструменты познания и понимания жизни; Конфликты с одноклассниками; Любовь, занимающая всё больше места в голове и сердце;
1958-59 годы. Кировград. Шестой класс. Продолжается этап становление личности и взросление. Появляется склонность к литературной фантастике. Поэзия занимает всё большее место в голове и сердце. И по-прежнему, каждая, даже сама краткая встреча с ним, - событие неимоверной важности.
1959-60 год. Кировград. Седьмой класс. Взросление и сильная эмоциональность - жизнь сердца, где-то открытая, где-то прячущаяся в глубине души. Казалось, что продолжается время становления, но мысли, поступки и речи обретали всё большую глубину. Жизнь была сверх меры заполнена любовью, и всякое действие, всякое событие виделось сквозь призму любви;
1960-61 год. Кировград. Восьмой класс. Ранняя юность. У меня выковывается характер гордый и независимый. Нежелание подчиняться никому и ни в чём и, в то же время, стремление к лидерству во всём: в учёбе, в спорте, в межличностных отношениях с девочками в классе. Но в то же время сдержанность и осторожность в отношениях с Володей, сильное чувство к нему спрятано глубоко-глубоко;
1962 год. Качканар. Всесоюзная комсомольская стройка; Девятый класс. Ранняя юность. Живу под маской безудержного веселья и флирта. Нахожусь в центре внимания и даже принимаю участие в ВИА 'Девятый-бэ'; Пускаюсь во все тяжкие; Совершенно не нравлюсь себе. И школа не нравится. Учёба даётся слишком легко. Прошу родителей, чтобы отпустили меня в Кировград, доучиваться там в 10-м классе.
1962-63 годы. Кировград. Последний год в школе. 10-й класс; Тяжёлая жизнь. Начинаются размышления о жизненном задании человека; Зубрёжка отчасти помогает пережить то, что я вижу его с другой, и у них серьёзные отношения. Помогает волейбол и лыжный поход и разные поездки. Но всё равно я не снимаю маску, потому что сейчас НАДО быть гордой. А потом я уеду и больше никогда его не увижу.
В этом фильме шпион Глушка внедрился в геологическую партию, работавшую на болоте. Что уж они там искали, не знаю, но откуда-то у них были секретные карты, которые шпион Глушка сфотографировал и спрятал плёнку в пне, где её должен был взять связник. Но мальчик и девочка случайно обнаружили тайник и пошли искать начальника геологической партии. Глушка вызвался их проводить, завёл в трясину, а сам исчез. Бедные дети несколько дней блуждали по лесу, оставляя записки и вырезая на деревьях слова: "Глушка - предатель". А он действительно был предателем, во время войны он выдал фашистам расположение партизанского отряда, которым командовал отец этих детей.
Ну, детей спасли, конечно, шпиона поймали. Самым запоминающимся для меня были кадры, когда Глушка метался по лесу и болоту, и всюду он видел надписи: "Глушка - предатель". Режиссёр сделал озвучку так, что эти слова не только звучали у Глушки в голове, но и неслись отовсюду, каждое дерево кричало.
Ну, так вот, это всего лишь длинное предисловие к эпизоду, связанному с Володей Глушковым. Очевидно сходство его фамилии и фамилии предателя. Мы, глупые одиннадцатилетние девчонки, завидев Володю, кричали: "Глушка - предатель! Глушка - предатель!" Володе, естественно, это было неприятно, он гонялся за нами, но мы умело прятались, а потом, когда он успокаивался, из подворотни снова неслось: "Глушка - предатель!" Интересно, что моя любовь к Володе не мешала мне принимать участие в его травле.
Как ни печально, но слова "Глушка - предатель!" оказались пророческими. Он предал и меня, и Натку Дайбову, и ещё - уже в зрелом возрасте - ещё одну женщину, поверившую в его любовь. Думаю, что были и ещё, так сказать, жертвы, просто я о них ничего не знаю.
Заодно уж напишу, как мы его ещё дразнили. Он был мальчиком весьма любвеобильным, (папа назвал его как-то ловеласом) часто менял предмет своей привязанности. Вспоминается классика: "менял он женщин, как перчатки". Да, вот такой он был.
В то время он "гулял" (гулял - в буквальном смысле - прогуливался, провожал до дома) с Валей Балуковой. Она была годом старше нас, и мы её плохо знали, но Вовку-то из соседнего двора мы знали прекрасно, потому и пели ему при встрече:
