О смерти отца я узнал совершенно случайно. Был в командировке в Москве и решил зайти к брату Александру. Жил он с семьёй в новом доме на улице Чкалова, возле Курского вокзала. Дверь отворила жена Александра Сима.

- Здравствуй, Серёжа. Только Шуры дома нет, уехал на похороны.

- На похороны? - удивился я.

- Ну, да. Хоронить вашего отца. Ты разве не по телеграмме?

- Да-да, по телеграмме, - пробормотал я, сражённый неожиданным известием. - Ну, я поехал.

 

Поезд на Шую через Иваново отходил только вечером. И мне пришлось целый день просидеть в зале ожидания Ярославского вокзала.

 

Занятый собой, своим трудным вхождением в новую жизнь, я, и раньше относившийся к отцу критически, как-то выключил его из круга своих забот. И только теперь я почувствовал, как был неправ. Я сильно переживал.

 

С братьями я почти не переписывался. Мы не ссорились, просто каждый из нас, семерых, сразу, с юношеских лет, пошёл в отрыв, всяк своей дорогой. Зато отец писал каждому и регулярно. Письма его с подробностями их с матерью занятий с перечислением всех рыночных цен на продукты питания и промтовары, ранее считавшиеся мной старчески наивными, теперь кричали болью утраты, укором.

Думалось: будет встреча со всеми братьями. Как она пройдёт?

 

Зима брала своё. Шуя была укрыта толстым снежным одеялом. Налегке, в своей военной шинели, я спешил на 6-ю Пушкинскую. За крючковатым поворотом с вокзала - мрачный мост через Тезу. Насыпь со сбитыми столбиками у развалин монастыря. Над городом высоко взвилась золочёным шпилем колокольня. Базарную площадь я миновал чуть ли не бегом. "Только бы не опоздать!". По 2-й Васильевской, заваленной снегом, в массив Пушкинских улиц добрался, весь облившись потом.

Только-только застал. Гроб с телом отца выносили из дома.

- А вот и Серёжа! - первой увидела меня двоюродная сестра Шурка Басова. Я в ответ только кивнул ей головой, будто мы недавно расстались. Всё моё внимание было устремлено на гроб.

Гроб несли, подпирая его плечами: наполовину седой, хмурый Александр, кряжистый, в военной шинели Аркадий, высоченный Юрка, сын Михаила, и наш младший, Василко.

- Дай, я понесу, - отстранил я Юрку и взялся четвёртым.

Четверо сыновей несли гроб с телом отца.