Часть 3. ШУЙСКАЯ БЕЗНАДЁГА
1. На родину, в Шую
Есть великая сила, которая притягивает нас к родным местам. Как бы мы ни любили всю страну, всю Родину, место, где мы родились и выросли, на всю жизнь остаётся для нас заветным. Об этом мы редко говорим, но никогда не забываем. И когда в жизни случается что-то особенно тяжёлое, нас непременно тянет в родные края. Один глоток родного воздуха взбодрит, нальёт силой, и мы по-новому смотрим на свои несчастья. Не кажутся они такими ужасными и непреодолимыми.
И вот я в Шуе.
Краснеют корпуса ткацких фабрик. Серая, в прозелени лет, каменеет древность домов. Как живучи головастые булыжные мостовые и выбитые ногами плешивые асфальтовые тротуары. Всё так же на горе, в купах городского сада, высится собор с золотыми луковицами куполов, стоит дозором белая колокольня, штыком шпиля протыкая низкое, в облаках, серое небо.
Туча, уходя на юго-запад, скупо засевала землю косым дождём. Городок, как в упряжке, опоясался цветной радугой. Чистые, умытые улицы. С мокрых железных крыш домов бомбила тротуары ядрёная капель. Я вдыхал прохладу и свежесть полной грудью.
За каменным крючком шоссе начиналась прямая улица. Железные ниточки рельсов узкоколейки пересекали улицу. Под асфальтовыми крылышками моста, за расступившимися домами, блеснула белым пояском река. Горбатился чугунный мост через Тезу, гладь реки отливала перламутром. Низкий левый берег, заливаемый в весеннее половодье, теперь берёзовел поленницами дров. На правом, фабричном, берегу лепилась пристань. Пришвартовался маленький пароходик "Кречет". За мостом возвышалась унизанная столбиками насыпь с развалинами староверческого монастыря.
Я припустился было бегом, но, поймав на себе удивлённые взгляды прохожих, перешёл на шаг.
Дорога делилась. Левая веточка бежала в центр города, через базарную площадь, и дальше в пригород Пушкинских улиц.
Вот и 6-я Пушкинская. За нею, сколько хватало глаз, так же, как и четыре года назад, колосились хлеба. За гребёнкой молодого леса на Осиновой горе, культяпо махала крыльями ветряная мельница. Шеренги молодых топольков обрывались у отцовского дома.
|
27 |
|