Вошли в хату. Девочка лет десяти сидела на скамейке у окна.

- Это моя Асенька, - сказала Ганна. - Вернулась из эвакуации. Поздоровайся, дочка. Это - Сергей Иванович, твой папа. Скажи ему: "Здравствуй, папа".

Девочка смутилась.

- Не надо, Ганнуся, - сказал я, голос дрогнул.

Ганна насторожилась, поняла, что я что-то прослышал, кто-то натрепал языком. Ничего у неё не было с … солдатом. Ну, заходили по соседству штабники закурить - и только. Ждала объяснения.

- Что "не надо"? - спросила она.

- Асенька знает, что папа бывает только один, - сказал я, гладя девочку по головке. - Все остальные - дяди. Зови меня просто дядя Серёжа.

 

Несмело положив вещмешок на пол, я присел на порожке. Но Ганна пригласила за стол.

- Налить? - спросила она. - Ты пьёшь?

- Пью.

- Маленькую? Большую?

- Самую большую.

Она налила гранёный стакан. Я выпил и попросил ещё.

- Так много пьёшь?

- Много, Ганна, - признался я и, не притронувшись к еде, стал левой рукой свёртывать цигарку.

 

- Куришь? - спросил я.

- Только свёртываю. В госпитале надо было помогать солдатам, научилась, - говорит Ганна, щурится в улыбке и… чего-то ждёт.

- Пьёшь?

- Может, скоро начну, - с отрешённостью ответила Ганна и покосилась на Асеньку, внимательно слушавшую разговор взрослых. - Говорят, стоит только начать. А там… и пойдёт-поедет. И "приймаков" менять: одного на фронт провожать, другого с фронта встречать.

 

С Ганной что-то произошло в конце войны. У Широбоковых мне как бы между прочим сказали, что Ганна завела себе нового приймака-солдата, плотника средних лет.

 

Рассказать Ганне про письмо? Но зачем? Чтобы разжалобить? Капнуть слезой: мол, калека никому не нужен? Даже жена с ребёнком и та отказалась, нашла другого, здорового. А с приймаком и вовсе можно не церемониться.

 

Ганна начала первая:

- Может, разденешься? Домой прибыл.

- До дома мне ещё далеко, - сказал я и положил перед Ганной письмо. Она, словно не поверила, пробежала письмо глазами раз и другой.

- И что же ты намерен делать? Как думаешь жить?

- Не знаю, Ганнуся. Съезжу к своим в Шую, огляжусь, подумаю.

- Ну, съездишь… а потом куда? - как клещами вытягивала она из меня ответы.