Однажды я засиделся на работе допоздна. Все уже разошлись по домам. Один я сидел в пустом чертёжном зале и мурлыкал себе под нос мотив назойливой песни про трёх танкистов. Поднял голову от чертежа и чуть не вскрикнул от неожиданности. В пяти столах от меня, в кресле Ивана Ивановича, сидела одетая в пальто Ядвига.

- Так это вы, Ядвига Яновна? А я думал, мне показалось. Здравствуй, дорогая, милая Ядвига, - заговорил я, разыгрывая изумление.

- Я тоже думала, что ошиблась, Сергей Иванович. Вы же жили на Урале, и вдруг - Харьков, Дом Проектов… - в её голосе слышалась усталость. - Жена, надеюсь, с вами? Как я хотела бы с ней познакомиться.

- К сожалению, милая Ядвига, это невозможно. Волею обстоятельств я здесь один. Можно сказать, соломенный вдовец.

- Как это могло случиться? Вы, помнится, так её любили, что… - она грустно усмехнулась, - что отвергли мою любовь. Если бы вы знали, как я переживала. Ругала себя, что отпустила вас. И те два дня - самые счастливые в моей жизни.

- А ты здесь одна или со всей своей семьёй? - спросил я, отмечая про себя, с какой простотой и искренностью она лгала.

- Одна, одна. Я предчувствовала, что встречу тебя тоже одного. Ты так любил меня! Надеюсь, что любишь и до сих пор.

Как умело Ядвига брала быка за рога, как самоуверенно и нагло! Ей очень хотелось посмотреть, где я живу. Пришлось идти с ней на Мангубинскую.

Мы с Ядвигой пробыли в доме с полчаса, и я пошёл провожать её до Конного рынка.

У меня как-то не сложились отношения с хозяевами дома. Мы с Катей жили на одной половине, а старики, хозяева, на другой вместе с дочерью Варей и приёмным зятем. Конечно, они всё видели, что с нами творилось, и понимали, но никогда не вмешивались. Варя была как-то особенно добра к нам.

Проводив Ядвигу, я пришел домой и у крыльца встретил Варю. Она мне и говорит:

- А эта женщина к нам приходила при вашей супруге, Екатерине Михайловне, буквально накануне её отъезда. Она принесла какую-то записку. Екатерина плакала. Записку она порвала на кусочки, а я, уж простите за женское любопытство, сложила эти кусочки после её отъезда.

Записка была подписана именем Леокадии. По содержанию, по циничной откровенности такое могла написать только сама Ядвига. Описывалось моё пребывание в Саратове в мае 1936 года; как я спал с Ядвигой две ночи: как ездил с ней в военные лагеря к брату Аркадию, как весь обратный путь целовались и прочее. Будто бы я признался, что не люблю свою Катюшу и обещал жениться на Ядвиге. И через это у Ядвиги распалась семья.

В приписке говорилось: "Как вы можете жить с таким развратным человеком?"