Опасности всегда взбадривали меня, призывали к действию. Я чувствовал, что грядёт драка. У Подноса диплом, у меня удостоверение инженера-практика, подписанное Зархом, который теперь считался врагом народа. Можно было помериться и деловыми качествами, но когда это у нас практиковалось? Предпочитали смотреть на анкетные данные.

Как уж я работал и как поставил дело, Недёргин видел. Ему настоятельно предлагали вернуть Подноса, а он отказывался: "Я Басовым доволен". Но сколько он мог сопротивляться? Вызвали его в главную контору и приказали: Поднос идёт старшим инженером в цех, а Басов - старшим конструктором в ОГМ. Верка Колесниченко, сменившая фамилию и ставшая Янковской, сияла: "Давай, возвращайся, Серёжа!" Спрашивается, чего это человеку радоваться чужому горю? Что ему-то от этого?

Под предлогом перехода на дневную учёбу в институт я уволился, следом уволилась и Катюша. Из квартиры Мартыновых нас выселили, это была служебная жилплощадь. Но нас это не напугало. В Харькове полно заводов и ГИПРО, выбирай любой. И частные квартиры не такая уж редкость. А люди! До чего же много жило в Харькове хороших людей, милых, отзывчивых! Каждый из них - только позови - готов прийти к тебе на выручку.

Мы нашли квартиру в районе Конного рынка, на Мангубинской улице.

Нетрудно, оказалось, найти и работу. Катюша устроилась в проектную организацию "Лакокраспокрытие", размещавшуюся в Госпроме, а я - в "Харьковгражданпроект" в Доме Проектов, рядом с Госпромом.

Я серьёзно был влюблён в город, в людей и помыслить не мог, что когда-нибудь мне придётся расстаться с ними. Я считал, что здесь нам суждено бросить якорь.

Вдоль высоченной кирпичной стены во дворе дома 13 по улице Свердлова было ещё достаточно свободного места, чтобы по примеру Михаила Пурусова и Гольштейнов сделать ещё одну пристроечку-дом. Устроить все солидно: дом, семья. А, кстати, почему мы с Катюшей до сих пор живём нерасписанными? Нам осенью стукнет 24 + 21 = 45! А она всё ещё Миляева, а не Басова. Нет, такое дело надо поломать!