На обеденный перерыв Тамара не пошла, и мы с ней побродили немного по высокогорью. Конечно, вспомнили Москву, проектную группу электропечей, яблоневый бесхозный сад перед Домом Культуры и многодымный Металло-аффинажный завод в Нижних Котлах.

Москва избавлялась от специалистов со сложными биографиями. Любу "взяли" как владелицу цветочного магазина. Владик Иваненко, муж Любы, пошёл на Лубянку узнать, за что арестовали жену - и его "взяли".

- Вы с мужем сбежали из Москвы, почему? - спросил я у Тамары.

- Мы, Серёжа, ни от кого и ни от чего не убегаем. Тебе, думаю, не понять наших намерений. Ты - идеалист и максималист. Помнишь, в нашем философском кружке мы делились на идеалистов и материалистов? Так вот, мы с Борисом - материалисты. Пусть кто-то строит социализм, а мы будем строить наше благополучие. В прошлом году мы с Борей ездили по Сибири и преподавали… западные танцы. Заработали двадцать тысяч. А сюда нас забросили обстоятельства.

И Тамара поведала историю с нападением бандитов. Им пришлось отдать все деньги, чтобы спастись. Теперь они решили подзаработать проектированием и ехать дальше, на Алтай.

- Тамарочка, зачем вам столько денег? Я не сомневаюсь, вы их заработаете. Но зачем? Машина BMW у вас есть. Дачу будете строить под Москвой?

- Вот-вот, так я и знала, - рассмеялась Томка. - Ты не изменился, Серёжа. Пожалуй, это и хорошо: всегда довольствоваться малым, но быть самим собой. Только это не для меня.

Заводик своей выступающей доменной частью напоминал церковь без шпиля и креста, но со сферическим куполом. К колоснику, загрузочной части, со стороны насыпи шла узкоколейка. По ней раньше коппелевские вагонетки подвозили железную руду, кокс, известняк. В трёхпролётном здании - остатки плавильных мартеновских печей, в отдельном здании - зал с воздуходувными агрегатами - настоящий музей техники Восемнадцатого века: трансмиссия, шестерённая передача с деревянными зубьями, поршневая система нагнетания воздуха, кованые целоможные стропильные фермы из кричного железа; под паровыми молотами - фундаменты из чугуна. В окнах-амбразурах чугунные подоконники.

Все эти ветхозаветные, тонущие в пыли здания предстояло выпотрошить и начинить современным оборудованием. Никакой технической документации и в помине не было. Предстояло обмерить, заэскизировать и воссоздать на бумаге бывший Режевской железоделательный и чугунолитейный завод. К этой как бы исходной документации мы будем привязывать свои краны, подъёмники, конвертеры, воздуходувки, компрессоры, эстакады хранения руд и других компонентов, потребных для производства никелевого полуфабриката - сплава "роштейн". Его будут отправлять на Уфалейский никелевый комбинат, там раздробят, переплавят и получат более чистый полуфабрикат: тяжёлый, блестящий файнштейн. Этот тоже надо будет дробить и плавить в электропечах, чтобы получить никель.

Никелевая отрасль только зарождалась в стране, и потому вся технология получения никеля из глинистых руд строилась по западному образцу в соответствии с западными технологиями. Меня мало что интересовало в технологии производства никеля. Измеряя и эскизируя, я "жил" в демидовском веке. Я и представить себе не мог, что через много-много лет именно в никелевой отрасли промышленности закончу я свою трудовую деятельность.

Работы по составлению проекта воссоздания завода было невообразимо много. Ермаковы работали сдельно. Они выдавали по листу в день, и эта бешеная производительность вызывала восторг Пучкова и Косьяновского и бурную негативную реакцию отдела труда и зарплаты вместе с бухгалтерией. Ермаковы зарабатывали по две тысячи в месяц. Зарплату получали через скандал, каждый раз грозя обратиться в суд.