Чтобы приблизить Мировую Коммуну, мы в союзе с Лёнькой Суденком грохнули такую статью в "Синарстоевке", что куда девалась тишь и гладь! Забурлил весь Красный Дом.

Заголовок шёл через всю ширину страницы:

В заметке говорилось, что не перевелись в нашем обществе несознательные элементы, которые могут уйти пораньше с работы и тем нарушить одно из ШЕСТИ УСЛОВИЙ ПОБЕДЫ, провозглашённых товарищем Сталиным и отделаться за это только выговором. Но есть и другие, которые постоянно запускают руки в карман государства и, ничего не делая, выуживает два оклада.

Фамилия двухокладника названа не была. Но все, конечно, знали про кого это сказано. Весь личный состав конторы бегал на первый этаж читать стенгазету. Был шум, протесты, чуть ли не организовали митинг. Профсоюзник Гачевский созвал заседание месткома, на котором требовал вычеркнуть слова: "газета месткома".

Ночью газету кто-то сорвал. Меня отозвали из цеха. В отделе стояла мёртвая тишина. Зирнис, весь красный от гнева, вернулся от начальства. В верхах Красного Дома происходили какие-то подвижки.

- Вот за это - молодец! - хвалил Сабля. - Только почему ты "двухокладника" публично не назвал? Но, всё равно, дело сделано, мина взорвалась! Подействовало. Зирнис уже возвращает незарабртанные деньги. Заговорила Комсомолия! Теперь молодёжь к вам, в комсомол, наплывом. Суденко просится на новую стройку, в Уралаллюминстрой. Тебя, Сергей, на его место освобождённым комсоргом. Ты, Окулов, я думаю, не возражаешь?

- Возражаю, - сказал Окулов.

- Во как! Давай, докладывай: отчего и почему? - сморщил узкий лоб Сабля. - Кадрами надо делиться. Наша стройка заканчивается, начинается новая, будет строиться гигант алюминиевой промышленности Союза! Понял? СОЮЗА! Оборонка! Так почему ты против, Окулов?

- Ты у Басова спроси.

- Я, товарищ Янис, не комсомолец, - вставил я, не дожидаясь прямого вопроса Сабли.

- Как так? Я же сказал, чтобы выдали тебе билет…!

- А его понять можно, - заступился за меня Окулов. - Мы с ним беседовали неоднократно. Не хочет он быть просто билетоносителем.

- Как прикажешь это понимать? Уж не в свои леваки ты его тянешь? Так революция 17-го года шестнадцать лет как закончилась, и в 18-м году эсеровщину разгромили раз и навсегда. И мы не позволим!...

- Ты, троцкистская душа, огород-то городи, да хреновину не сажай! - вспыхнул в ответ Окулов.

- Я пойду? - попросился я у Окулова.

- Сиди, Басов! Тебе полезно будет послушать и отныне отличать идеологию троцкизма в коммунистической партии. Ты - из крестьян, и, наверно, видел, что творилось, да и сейчас творится на селе.

- Что творится? Завершается коллективизация сельского хозяйства. Выкорчёвываются корешки эсеровщины. Уничтожается кулачество как класс, как сорная трава с полей общества. Вот, что творится.

- А кто эту коллективизацию принудительно проводит?

- Это были перегибы. Сталин и Центральный комитет осудили это, назвали головокружением от успехов.

- А сколько невинных пострадало? Загоняли под дулом револьвера в "новую" жизнь, душили, по сути. А кто? А всё твои бывшие соратники, замаскировавшиеся под ленинцев, троцкисты. Они, а не Сталин и Политбюро…