В отделе кадров, за барьерной стойкой сидел дядька в военном, с орденом Красного Знамени на груди. Похож на Семёна Захаровича, московского кадровика из Гипромаша. Хороший был дядька, растелешился я перед ним, разоткровенничался. Напрасно я тогда ушёл из Гипромаша из-за этого хама Годухина, разлившего мне тушь на чертеже. Семён Захарович и уговаривать не стал: "Бери свою бумагу-документ и проваливай. Летун, вот ты кто, Сергей Басов".

Может, я и впрямь летун? Семён Захарович наверняка утвердился бы в своём мнении, узнай он про моё увольнение с Металло-аффинерного завода имени Молотова.

- Как доехал? - спросил Окулов, просмотрев мои документы, и сразу взялся за телефонную трубку. - Товарищ Коровин? Нет? А кто есть? Ну, давайте товарища Зирниса. Товарищ Зирнис, это Окулов из отдела кадров. К нам из Москвы по путёвке Наркомтяжпрома приехал техник-конструктор Басов. Что? Не просили? Вы не просили, значит, начальник строительства просил, Сонкин просил. В общем, без бюрократии. Человек приехал, он здесь, и завтра выйдет на работу к вам, в Проектно-конструкторский отдел.

Окулов положил трубку и подмигнул мне:

- Вот она, бюрократия толстозадая, везде одинаковая, что в Москве, что здесь. Никто им не нужен, особенно молодые кадры. Набрал полный отдел "бывших", и сам из них же. А ты не дрейфь! Значит, вас у отца семеро сынов? Старший - инженер Гипроцветмета, второй - замдиректора по комсомолу на заводе Ильича, третий - милиционер в Саратове, четвёртый - ты, пятый - ученик счетовода в Иванове, шестой - ушёл из дома, седьмой - школьник, - просматривал мою Автобиографию Окулов. - А что с отцом? За что был административно выслан? Ты только мне, Басов, как на духу: что в семье произошло?

Разговор затянулся до обеда.

- Ну, вот что, - сказал Окулов и порвал мою Автобиографию и Анкету.- Пиши заново. Никаких репрессий, спецпереселенцев и ушедших из дома иуд. Я понимаю, что так могло быть. Но сейчас это НЕ ПОЙМУТ.

Я шёл по ровной снежной целине и видел темнеющие на горизонте строящиеся корпуса и ограждённые колючей проволокой и сторожевыми вышками, как Шуйская тюрьма, бараки спецпереселенческого городка. Это была ЗОНА. И там жили такие же бесправные и без суда осуждённые, как дядя Лёша в Кандалакше или Лида в Магнитогорске.