 |
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДАМОКЛОВ МЕЧ |
-57- |
Сперанскому страшно хочется применить свой дореволюционный опыт и знания, и он даёт мне несколько советов, как избежать…
- Хочу Вас предупредить, молодой человек, железнодорожный транспорт - зона повышенной личной опасности, если вы, конечно, действительно поедете. А вот приедете ли? - стращал он. - Я так говорю потому, что пакгаузы кишат крысами, а вокзалы - шпаной и ворьём всех категорий: от домушников до мокрушников. В первую же ночь у Вас свиснут чемодан из-под ног, срежут часы. А по приезде на место назначения, Вас как спекулянта прихватит на вокзале милиция…
- Я спать не буду, Виктор Филиппович, и часы спрячу, - говорю я. - А милиции я ни к чему. Кроме пряников, я домашним ничего не везу. Ну, ещё книжка со стихами. Но кому она нужна?
- А вот стишки-то….
Кручу вертушок-звонок на двери квартиры веснушчатой Улиты. Это она меня когда-то назвала идиотом. Звоню неуверенно: может, на работе.
Улита - горничная в меблированных комнатах у Рогожского рынка.
- Привет, Улита! Еду в деревню, в отпуск. Пришёл проститься.
- Сергей, не забудь про своё обещание. Не забудешь? Поклянись!
- Не забуду, Улита.
Я сказал как-то Улите, что у нас в деревне есть врачевательница, тётка Варвара. Она специальными мазями выводит любые веснушки. Шутя сказал. Тётки Варвары давно не было в живых.
Хочу идти - не пускает. Попробуй, отвяжись от старой девы, помешанной на мазях для удаления веснушек. Нет, она что-то ещё хочет рассказать.
- Сергей, только не в пересказ! - призывает к молчанию Улита и начинает повествовать про одного командировочного, который уже два раза ей улыбнулся.
* * * * * * *
До завода Ильича ехать почти через весь город, за Дорогомиловскую заставу. Трамвай "34" тащится, тащится, и, кажется, конца не будет Москве, многоэтажные дома сменяются двухэтажными, затем одноэтажными и, под конец, за окном уже не Москва, а чисто - деревня. Хоть и далеко, а ехать надо было. Не мог я не попрощаться С Мишиным тестем, Алексеем Григорьевичем Быковым и его семейством.
От завода пахло жжёным металлом, каменным углем, он мощно дышал и дымил, как огромная кузница. Сразу вспомнил я кузню Горбуновых, нас, детишек, часами просиживавших в дверях, заворожено глядящих, как плющилось, размягчаясь, железо.
Я легко спрыгнул с подножки трамвая, взбежал по лестнице к дому. Трамвай жёлтым червяком уползал дальше.
Квартира Быковых на втором этаже. Железная лестница, длиннющий, сквозь всю казарму, широченный коридор, посредине его одна на весь этаж пышущая жаром плита. На ней множество мисок, чайников, кастрюль, в которых варится, кипит, булькает что-то. Возле плиты женщины с красными от жары лицами.
 |
57 |
 |
