 |
СЕРГЕЙ БАСОВ |
ДАМОКЛОВ МЕЧ |
-9- |
- Ну, это ты, Серёжа, брось, коли не хочешь всех нас погубить. Ишь какой террорист нашёлся! Раз писали ходатайство, значит разберутся.
Миша был страшно испуган. Наверно, не надо было мне к нему ехать. Он ведь член партии, и всё такое. Ещё снимут с работы и из партии выгонят.
На следующий день побывал я на Красной площади, у Приёмной Всероссийского старосты. Внутрь меня не пустила милиция из охраны. Заявление я опустил в письменный ящик, обратный адрес указал Мишин.
Миша с работы приходил поздно, не интересовался, чем я занят. Узнай он, что я ходил в Приёмную, то-то страха было бы!
Две ночи я спал на полу в Мишиной и Таниной комнатушке и видел, что пора мне от них уходить. И стесняю, и … объедаю.
Из комнаты меня переселили в кладовку в коридоре. Всё бы ничего, да приходилось спать с согнутыми коленями, а нога гноилась и болела. И есть всё время хотелось. Тут вспомнил я свою палехскую работу: пилку и колку дров.
- Таня, а у тебя нет какой-нето работы? - спросил я невестку. - Может, дров попилить-поколоть?
- Нет. У на отопление паровое, не как в деревне.
- Дык ведь пар-то… Его тоже надо из чего-нибудь получить - так я понимаю. Сам он не получится, воду выпарить надо.
- Котельная в соседнем дворе, сходи, узнай, - поджала губы Татьяна и, пользуясь случаем, перешла в наступление. - А ты не видишь, Сергей, что стеснил нас? В кладовке спишь, так от соседей нам стыдно. Не понимаешь, так вот я тебе напоминаю. Приехал, видите ли, в гости…
Я всё прекрасно понимал. И теперь надо было мне или прорываться в Кремлёвскую приёмную к Калинину, или серьёзно обосновываться в Москве, найти жильё и работу и ждать извещения из Приёмной.
Я уходил с утра и целыми днями бродил по Москве. На завтрак, обед и ужин можно было заработать. Пилка и колка дров уводила меня всё дальше и дальше от центра на окраины Москвы: за Даниловский рынок, к Нижним и Верхним Котлам.
Московские окраины оказались самыми обыкновенными деревнями с деревянными домами, с печным отоплением, с банями на задворках. И никаких асфальтовых тротуаров и подстриженных кустов. Зато работы - по горло. Случалось, оставляли подзакусить. В общем, жить было можно. Не больно-то я и унывал. Была у меня присказка, ещё с Палеха: "Что ни хуже, то - лучше". Скажи кому, и ничего, кроме улыбки, присказка моя не вызвала бы. А мне она помогала, да ещё как! При любой неудаче вспоминал я её и знал, что после плохого всегда приходит хорошее. Проговорю её и сразу отдушинка на сердце, и улыбка - рот до ушей. Плакать надо, а я "смеюсь".
 |
9 |
 |
