Под конец дня, ходил в городскую санэпидстанцию к главврачу, узнать о работе для Яны.

Санэпидстанция располагалась в глухом переулке между широкоэкранным кинотеатром "Юность" и пятиэтажным домом, в котором живёт Селезнёв, главный технолог треста, координирующий работу с нами.

Переулок этот - продолжение проспекта Ленина, но в отличие от улицы, не заасфальтирован. Асфальт заканчивается возле кинотеатра. Здесь, в тупичке, размещаются профсоюзные службы треста и комбината. Там же разместился и трестовский клуб "Строитель". Домишки до того неказисты, что стыдно на них смотреть.

Санэпидстанция - барак с грязноватым входом - как раз напротив нашего профкома.

На улице ветрено. Пуржит. Погода меняется каждые три-четыре часа, как и моё настроение, издёрганное мыслями о Яне. Не мила и работа, которой я отдаюсь весь. Огонь, что горит во мне, самоистязание, одной работой не залить.

  

В каждом втором месяце четвёртая суббота - рабочая. Вот и сегодня - все на работе.

На комбинате в связи с новой структурой управления идёт сокращение рабочих и ИТР. Идёт сокращение и у нас. В Кураторской убран стол Клавдии Тимофеевны Колесниковой. Теперь расстановка другая: Фрол Иванович сидит ко мне лицом. Спиной в спину со Свириденковым - куратор Сичкарёва Маргарита Дмитриевна. По-прежнему шутит, работая под клоуна Карандаша, "артист" Слепченко. Нервничает быстроглазая Валентина Евгеньевна Шевчук. Настороженно и внимательно прислушивается к происходящему Нина Осмоловская. Пережёвывает обиды мнительный Зыков. Звенит, трещит в своём углу маленькая кареглазенькая злюка Соня. Да, ещё шкафы, встроенные в стены, очищены от ненужных бумаг.

А так всё по-старому.

Некоторое разнообразие и волнение вносят москвичи - группа из 40-ка человек, приехавших на Всесоюзное совещание позавчера ночью.

В столовой-ресторане три стола у окон забронированы для москвичей, отчего мест не хватает и очередь в раздевалке.

  

Один из московской делегации, начальник ОКСа Главка Наум Исаакович Матевич подошёл ко мне побеседовать. Это полный, седой, с пролысинами человек. У него крупные черты лица, в тонких, поджатых губах - ирония. В отрывистых фразах - умение быть кратким. А может быть, и не только это. Возможно, это просто еврейское чванство, сознание своей власти над сидящим напротив человеком, всего-навсего замом главного инженера ОКСа, то бишь надо мной.

- Скажите, а вы кто по образованию?

Ответил.

- А что вы построили сами? Лично?

Рассказываю.

- А что вы можете?

Пожимаю плечами. И хотя я не могу видеть своего лица, оно, судя по всему, недоумённое.