Меня вызвал к себе Шепеленко. Он что-то пронюхал и хотел уточнить. Я рассказал, что подал Гамбергу заявление об уходе, и сегодня на оперативку не пойду.

- Жаль, - выслушав меня, произнёс Шепеленко. - А я хотел с вами поработать.

И так он это произнёс, что я догадался: ему очень хочется, чтобы я уехал обратно. Впоследствии моя догадка подтвердилась.

  

Обедать я не пошёл: не на что было. Сидел, перебирал бумаги в столе моего предшественника. Нашёл забытый им "Календарь клёва рыбы на озёрах Кольского полуострова", составленный норвежским обществом любителей рыбной ловли. Против некоторых дат были проставлены отметки: "ОХ" - очень хорошо, "Х" - хорошо, "П" - плохо.

Для меня календарь, составленный в соседней Норвегии, и город на горе, именуемый Заполярным, и этот кабинет - уже почти не имело ко мне никакого касательства. Мне было всё равно. Скоро я уеду и забуду всё это.

  

Я знал, что сейчас где-то в здании Управления Промстроя, низеньком, барачного типа, идёт оперативка по промышленному строительству. И рисовалась мне такая картина. Ведёт совещание толстоносый Коноплёв. Гамберг сидит рядом, окидывает взглядом присутствующих, замечает, что меня нет. Наверняка кусает губы, как всегда, если чем-то недоволен, внутри мечет в меня молчаливые громы и молнии. Возможно, выходит в соседнюю комнату - кабинет Улиткина - и оттуда звонит секретарю. Наказывает ей: вызвать Басова к нему на такое-то время. Моё заявление он ещё не видел, увидит только при вечернем просмотре документов, в самом конце рабочего дня. Так что, скорее всего, решительный наш с ним разговор состоится только завтра.

  

Но я не угадал. В половине второго пришла в Кураторскую Таисия Александровна.

- Вас зовёт Гамберг.

Тамбур перед кабинетом: открываю одну дверь, вторую, протискиваюсь в проём. Форточки открыты, по комнате гуляет холодный ветер. Гамберг сидит за столом, курит и одновременно подписывает какие-то бумаги, предстоящий разговор для него обычное, заурядное явление. Бросает на меня взгляд. Я стою.

- Садитесь… - нехотя бросает он, сигарета в углу рта.

Сажусь подальше от него.

- Почему вы отсутствовали на оперативке в Обжиговом? - с напором и нажимом в голосе начал Гамберг. - Что за капризы? Я вас не приглашал, вы сюда сами приехали! Не хотите ходить, тогда нам не о чем разговаривать!

Сознание своей власти и могущества так и сквозило в его ровном баске, во взгляде рыжих глаз.

Я, едва сдерживаясь, молчал.

- Вы о чём-то хотели со мной переговорить? - спросил Гамберг, делая вид, что он ничего не знает о моём заявлении.

Однако позже мне стало известно, что ему такие вещи докладываются, и о моём заявлении доложили немедленно.

- Говорите, - у меня очень мало времени, - добавил он, снова подчёркивая свою важность и моё ничтожество.