|
| СЕРГЕЙ БАСОВ |
ЗАПИСКИ. ЗАПОЛЯРНЫЙ |
-70- |
|
|
- Она в положении, ждёт ещё ребёнка, - как-то устало промолвил Игорь Федосьевич.
- Вы её любите? - спросил я.
- Как вам сказать… Жили вместе, сына воспитывали. Она очень красивая. Вы не видели?
- Откуда же…?
- Она кубанская казачка, похожа на шолоховскую Аксинью, - продолжал Игорь Федосьевич. - Работала в Спецстрое мастером.
- С начальником Спецстроя и связалась, - Вадим помог брату в объяснениях. - С бывшим. Теперь начальником Емельянов. Она к нему приходила, просила взять на работу. Он отказал.
- Понимаете. Сергей Иванович, -говорил Игорь Федосьевич с какими-то скулящими интонациями. - Человеку чем-то надо жить.
И видно было, что он жалел свою бывшую жену, жалел, любил… и опасался.
- Понимаете, сына жалко. Без сына у меня нет никакого интереса в жизни. А она - вот! - жестом он показал круглый живот. - А мне заявила, что если не дам развод, то родит, и алименты я буду платить. Тогда я ей дал пощёчину.
- Вчера вечером приходила ко мне на работу, требовала денег. Он её развратил и бросил… - Игорь Федосьевич кусает пальцы. Он очень взволнован.
- Вот, - протягивает он мне какую-то бумажку. - У судьи списал.
Читаю.
Заявление в суд: …"В супружестве с гражданином Щупа-Дубровой находилась с 1961 года, не живём вместе с 1967 года".
И дальше: …"Он попросил у меня сына. А его брат Вадим Федосьевич Щупа-Дуброва увёз моего сына в неизвестном направлении…"
Завтра Игорю Федосьевичу идти в суд, а мне - к Гамбергу. Хочу потребовать оплатить мне проработанное время и отпустить восвояси. Не могу я жить тут на птичьих правах: без прописки, без пропуска, без денег.
Разговор с Гамбергом. Хочу уехать. 8 февраля 1968 года, четверг
Всё случилось совсем не так, как думалось мне. Не появилась в моём блокнотике запись: "8 февраля 1968 года. Уезжаю обратно в Гатчину. Крайний Север не для меня". Поругался с Гамбергом.
Ночь со среды на четверг спал я плохо. Проснулся внезапно глубокой ночью и не мог заснуть. На часах 2:30. За окном выла вьюга, выла так, как если бы ей в пасть вставили сотни две свистулек разного размера, выдавших гамму от тонкой и жалобной ноты до басовито-толстой.
Думал о Кате, о дочках моих, и украдкой, по-воровски, думал о Яне. Где она? Что делает? Оставил я её, когда она судилась за дом с Курдой. Ходит ли она на почту, ждёт ли писем от меня? В моих мыслях она была почему-то молчаливой и грустной.
Не завтракая, голодный, я пошёл на приём к директору. Ничего, так буду злее и непримиримей в разговоре с ним.
 |
70 |
 |
