Клавдия - женщина решительная и… грубоватая. Здесь, на своём рабочем месте она только делает вид, что работает. В действительности ей невтерпёж сидеть за столом, тянет на стройплощадку - там ей есть где развернуться. Она курирует Фабрику Комкования.

  

Перед Клавой ничьей спины нет: стол пустует с тех пор, как в мае прошлого года зам директора Шепеленко разогнал весь кураторский личный состав, который он - передают - называл "пятой колонной".

  

Дальше - Виктор Константинович Слепченко, старший механик ОКСа пятидесяти трёх лет. Любитель разговаривать по телефону. Ему не сидится: то в сторону Валентины Евгеньевны дёрнется - она от него через проход сидит, то начнёт что-то искать в столе, выдвигая с шумом ящики, то сорвётся и убежит в архив. Принесёт пачку чертежей и сунет их в стол. Беспокойный и - я бы сказал - бестолковый человек.

  

Рядом со Слепченко - я уже сказал - сидит Валентина Евгеньевна Шевчук. Я вижу её со спины: узкие плечи, узкая талия, неширокие бёдра. Внешностью она не блещет, но на редкость умна и трудолюбива, хлопотливо заботлива и честна, Валентина Евгеньевна курирует все объекты ремзавода, новое управление комбината, сушильный цех.

  

К нам лицом - Осмоловская Нина Тимофеевна, молодящаяся дама, отцветающая крашеная блондинка с пышными волосами и голубыми глазами. Взгляд у неё недоброжелательный и вызывающий. Сама она часто краснеет и имеет, ко всему тому, вздорный характер. Причёска у неё модная, да и одевается она со вкусом - этого не отнять. Следит за собой неустанно, в отличие от остальных ОКСовских женщин, кроме, пожалуй, Вали Коротковой. Она и Слепченко - основные пользователи телефонной связи. Кончает говорить Слепченко, тут же Нина Осмоловская берёт трубку, и наоборот

- Ну, Нина, кончай же скорее, - торопит её Слепченко.

- Обождёте. Я вас дольше ждала.

У неё вокруг стола всегда сидят посетители. Что-то чертят, что-то выясняют, уточняют. Чаще всего приходят к Нине монтажники с "Формой-2" на подпись, вымогают гроши.

  

Лицом к Нине, а ко мне вполоборота, сидит Алексей Иванович Зыков. Тёмный пиджак и задранная вверх голова. Большей частью он сидит неподвижно. Но если спина начинает двигаться, то уж делается это во всех направлениях. Алексей Иванович нагибается, всматривается в содержимое ящиков своего стола. Как правило, ящики доверху полны бумагами, едва закрываются. Слышен шум задвигаемого ящика, потом удары по нему, чтобы закрылся. И вот захлопывается дверка тумбы, и спина Алексея Ивановича вновь обретает неподвижность.

Я уже писал о нём немного. Добавлю ещё кое-что. Бодренький у него вид, петушиный, забиякистый, несмотря на лоснящееся, с начинающейся одутловатостью ухмылистое лицо. Судя по всему, он в отделе задаёт тон.

  

За Зыковым сидит Соня Борченко, техник, студентка-заочница, мама маленькой и пухленькой двухлетней девочки. Соня такая же пышненькая, как её дочка, очень быстрая и страшно независимая молодая женщина. От состояния веселья она легко переходит в состояние оскорбления, готова надерзить любому, невзирая на его возраст и статус. Но если Соня чувствует, что вы признаёте за ней право на неограниченную самостоятельность в работе, то она будет с вами ровна и дружелюбна. Если же не признаёте, то - война!