В Качканаре мы никогда не были особенно близки с Лёвой Сычинниковым. Но я знал его, а один раз - надо было жену устраивать на работу - даже приезжал к нему на Карьерную промплощадку рудника. Лёва тогда только-только начинал своё восхождение по должностной лестнице и слыл в высшем эшелоне настырным и придирчивым техруком электровозного депо.

Лёва тогда ничего моей жене предложить не мог. А больше мы с ним и не имели общих точек соприкосновения. И вот, спустя несколько лет, встреча в Заполярном.

  

- Приходите к нам, - сказал на прощанье Лёва. - Моя Ольга с вашей Катериной Михайловной дружили.

Я пообещал зайти в воскресенье вечером. Он рассказал мне, как его найти. Жил он на проспекте Космонавтов.

Рядом с курилкой дверь с табличкой "Партком комбината". Я зашёл.

Справа, у двери, сидела женщина с неприятно острым, птичьим лицом.

- Секретарь парткома у себя? - спросил я.

Она закончила печатать на машинке, вынула из неё какой-то список и только тогда подняла на меня глаза.

- Евгений Филиппович у себя, но он занят. У него Иванов.

Фамилию "Иванов" она произнесла так, что я не усомнился в важности этого человека и сел ждать, когда тот выйдет.

Но в кабинет к секретарю парткома входили люди и секретарша им не перечила. Они её и не замечали, просто открывали дверь и, спросив "Можно?", входили. Потом выходили. Наблюдая эту картину, решился пройти и я.

  

В маленьком кабинетике стоял стол и теснились два стула, больше ничего бы и не поместилось. За столом - толстолицый и внешне несимпатичный человек. Знакомимся.

- Мещеряков Евгений Филиппович.

- Басов Сергей Иванович.

- Иванов Михаил Кузьмич, зам секретаря парткома.

Так вот он этот "Иванов", о котором секретарь говорила с таким значением! Странно, однако. Он был моложе Мещерякова, с холёным улыбчивым лицом.

- Мне сказали, что вы заняты, - сказал я Мещерякову. - Ждал в приёмной.

- Напрасно ждали. Заходили бы - и всё, - ответил Мещеряков, и на его рыхловатом, с оспинами, лице не отразилось ничего: ни удивления, ни досады, ни сожаления. Только блеснули серые наблюдательные глаза, что-то вобрали в себя и спрятались под маской бесстрастия.

- Пришёл представиться вам. Поступаю на работу в ОКС, заместителем главного инженера.

- К Щупе-Дуброве? - удивлённо и весело переспросил Иванов, и тотчас, поняв неуместность своего удивления, замолчал.

Он посидел ещё какое-то время, пока я рассказывал свою биографию. А потом, сославшись на неотложное дело, вышел.

  

Мы с Мещеряковым остались одни. И сразу его лицо преобразилось, ожило, смягчилось.