Цыганок сделал ему замечание.

- Вы бы поменьше курили. Вредно ведь…

- Вредно мне. А вам какая беда? - огрызнулся Соколов и продолжил дымить.

- Я бы вам настоятельно советовал, - сквозь зубы процедил Цыганок.

- Посоветуйте своему папе, - был ответ.

Цыганок открыл форточку.

Соколов сидел у самого окна, его обдавало холодным воздухом. Он форточку закрыл.

Денис, ничего не говоря, снова открыл.

Соколов закрыл.

Лёд краткосрочной дружбы затрещал.

Тут Цыганок вспомнил, что он начальник группы, подошёл к доске Соколова и сделал ему замечание по работе.

- У вас тут неудачно соединяются три элемента - так не варят.

- Знаю не меньше твоего. Тридцать лет работаю, - отразил наскок Соколов.

- Тридцать лет и … двадцать девять мест! - съязвил Цыганок.

- Я могу тебя поучить, ишь, какой начальник выискался!

- Меня поучить? Меня?! - Цыганок задохнулся от обиды. - Да я тебя…!

Согласия между ними с тех пор не стало. Вражда, как пожар на торфоболоте, разгоралась устрашающе быстро.

Александр Александрович согласился выходить курить в коридор. И выходил. Но перед тем как выйти, портил воздух.

Дошло до того, что Денис Цыганок прибежал е Шестакову. Массивный нос его побагровел. Куда девалась манера говорить, чётко произнося каждое слово? Он кричал грубо и злобно:

- Уберите этого босяка, или я его сам за шиворот выставлю. Вы знаете до чего он дошёл?!

Скандал - на весь УКС. Провели профсоюзное собрание.

Но решение было: просить дирекцию не увольнять Соколова.

Бывших друзей разделили организационно и территориально, Соколова сослали в другую комнату, но вражда жила. И вот уже три года Цыганок с Соколовым при встрече не здороваются.

НАТАЛЬЯ АЛЕКСЕЕВНА ШАЛАГИНА - молодая женщина, лет 26-ти и чёрная, как цыганка. Фигура обезображена большим горбом, выпирающим из-под платья. Горб старается прикрыть толстым свитером.

Три года назад Наталья Алексеевна вышла замуж за заику Шалагина.

Особенное в ней - большие серьёзные "волчьи" глаза. "Волчьи глаза" - так сказал о ней ещё в детстве кто-то из её родственников. Крупные, тёмно-коричневые её глаза страшат каждого, кто попробует всмотреться в них: столько там гнездиться дичи, страха и воли. Тщедушное тело и страшная сила во взгляде.

Она мало говорит, но когда начнёт, страшно, язык как бритва.